112

– А очень просто: приглашаешь к телефону Андрея. Если у них нет никакого Андрея – ты это сразу узнаешь и вычеркиваешь номер из базы. Если есть – спрашиваешь у него, знаком ли он с девушкой Майей. К счастью, у меня не настолько распространенное имя, как Таня или … Залибоб! А то тебе пришлось бы спрашивать, не он ли прыгал намедни с парашютом. Тебя бы, пожалуй, сочли…э…весьма странной. – Она помолчала. – По теории вероятности – я тут прикинула – вероятность того, что мы найдем его с номера городского телефона составляет процентов 60, а с сотового – процентов 80! То есть шанс весьма высок, коллега! – она посмотрела на Инну, жующую печеньку со скептическим выражением лица. – Ну, можно приступать!

– Эх, чего не сделаешь ради лучшей подруги… – со вздохом придвинула к себе телефон Инна.

Через пару часов обзвона уши обеих уже горели, а из списков были вычеркнуты всего ничего номеров. Майя решила сделать паузу, включила телевизор и задумчиво уставилась на парней в кислотных штанах, поющих про «опа-опа». Потом набрала на клавиатуре какое-то сообщение.

– Да, «опа-опа» – это очень важная сейчас информация! Что ты вообще делаешь, пока я тут названиваю населению? – спросила Инна, от возмущения сбрасывая очередной вызов.

– Я решила, – не отрываясь, отвечала Майя, – что раз обзвон займет времени несколько больше, чем планировалось, параллельно осуществлять и остальные пункты плана Майи-Барбаросса. Смотри, – кивнула она в сторону телевизора. Под клипом, который крутил музыкальный канал, Инна прочитала «бегущую строку»: «Андрей Блохин, позвони Майе!» – и её новый номер телефона.

– Откуда ты знаешь, какой канал он смотрит?

– Спокойствие, я всё предусмотрела! – Майя взяла пульт и стала щелкать по каналам. По нескольким из них пробежали строчки с таким же текстом.

В это время зазвонил Майин телефон.

– Неужели уже прочитал? – схватила она трубку. – Да!

– Здравствуйте, это салон красоты, – замурлыкал женский голос. – Мы рады пригласить Вас на презентацию нашего…

– Извините, мне некогда. – опустила Майя телефон. Было видно, что она расстроена. – Ничего, еще позвонит! – хорохорилась она.

– А если он вообще телевизор не смотрит? – засомневалась Инна. – Надо разместить тему на форумах города. Например, на «новостях» или на «бабском». Я как-то видела, что там разыскивают старых знакомых.

– Это мысль! – Майя вновь придвинула ноут. – А с каких это пор ты сидишь на бабском форуме?

– С тех самых, как в фильтре форумов случайно нажала вместо слова «мамский» слово «бабский», – оправдалась Инна. – Слушай, всё, мне пора. Боря и так герой, что столько времени один с мальчишками сидел.

– Беги, конечно. Спасибо тебе за помощь, – проводила подругу Майя и вновь уткнулась в экран ноута.

Инна открыла дверь и вошла домой. «Что-то подозрительно тихо…»

– Эй, семейство? – крикнула она, снимая пальто. Она всегда успевала соскучиться по детям, если не видела их больше часа. – Я вернулась!

Из комнаты подоспел Борис.

– Уже пришла? Так быстро?

– А я думала, ты возмущаться будешь, что меня весь вечер не было. Как у вас дела?

– Да всё нормально, – пожал плечами Борис. – Поели, поиграли. Вот, пацаны игрушки убирают… А как у Майи дела?

– Рассталась с парнем. Вся в переживаниях. – Инна привыкла, что, когда она рассказывает подробности многочисленных историй ее немногочисленных подруг, Борис обычно отключает слух. К тому же она знала, что Борису, как истому материалисту, вряд ли понравится вся эта сомнительная история… Ей не хотелось, чтобы Борис считал Майю легкомысленной.

– Да что она себе никак нормального мужика не найдет, – посочувствовал Борис. – Уж для нее-то это не проблема.

– Ой, не знаю, сама так расстраиваюсь за нее… В любой ее глупости готова участвовать, лишь бы ей полегчало.

В это время из комнаты донесся дружный хохот и визг мальчишек. Борис, приоткрыв дверь в комнату, прикрикнул на них:

– Пашка, гаденыш! Что ты творишь! Ну-ка, быстрей всё отмывайте!

– Борь, ты чего? Не ори на детей, – неприятно удивилась Инна. – Ты же никогда голос не повышаешь!

– Да как на них не орать-то? Легче двое суток подряд отдежурить, чем с ними три часа отсидеть! Ты сама бы попробовала! – он увидел сверлящий взгляд жены. – А, ну да…

– Я понимаю, эмоций много. Но надо правильно выражать их словами, а не криками. Ты же сам мне Гиппенрейтер читал.

– Единственная эмоция, которую я способен сейчас выразить – это «я так взбешен, что щас поубиваю всех нафиг!»

– Это они и без тебя видят. Мягче, мягче. Например, «я испытываю удивление, что вы раскидали игрушки по всей комнате». Я вот сейчас тоже испытала удивление, что мой муж позволил себе повысить голос. Мой муж – самый спокойный и сдержанный человек в мире, – обняла она Бориса, и его сердитость мгновенно улетучилась. – Кстати, что вы там отмываете?

– Да они порисовали маленько, пока я посуду мыл. Там еще хоккей по телевизору шел…

– Ну и ладно. Всё отмываемо, – улыбнулась Инна, открыла дверь в комнату и застыла перед эпической картиной.