12 новых историй о настоящей любви (сборник)

Я замешкалась у входа. Изнутри доносилось рычание Мефистофика и еще какой-то звук – шипение, от которого меня прошиб холод. Пару секунд спустя рядом со мной возник Лукас. Он задержался, чтобы прихватить молот силача, и теперь нес его в правой руке.

– Я пойду внутрь. – Его лицо выражало мрачную решимость. – А ты стой тут.

– Зелье вроде начало выветриваться?

Но не успел Лукас ответить, как раздался звук бьющегося стекла. Он побежал внутрь, я за ним.

Пока мы бежали к центральном залу, по обе стороны мелькали наши искаженные отражения. Ворвавшись в зал, мы обнаружили, что посреди зала стоят, готовые броситься друг на друга, Мефистофик и Азатот. Ни один из них не отражался в огромных зеркалах, развешанных по всем четырем стенам, но мы с Лукасом отражались. На мгновение мне показалось, что я увидела в одном из зеркал отражение отца, но, с другой стороны, он постоянно мне везде мерещился. Зеркала не всегда говорят правду. Вот почему я ненавидела приходить сюда.

– Ах, вот как, – раздался голос. Между нами появилось третье отражение: стоящий в дверях Уолтер. Все обернулись, даже демоны. При виде приемного сына лицо Уолтера исказилось от удивления и недовольства, но он тут же взял себя в руки. – Ты ослушался меня, Лукас. Ты предал нашу семью. И помог девчонке спасти ее мерзкого шелудивого демона.

Мефистофик зарычал.

Уолтер злобно смотрел на нас.

– Этот карнавал – мой! Он всегда по праву принадлежал мне. Я был старшим сыном, но родители были слишком тупы, чтобы понимать, что это значит. Они оставили все Теду. Мне пришлось жениться на богачке, чтобы хоть как-то себя обеспечить. И терпеть ее сопляка.

Он злобно смотрел на Лукаса. Тот покрепче ухватился за молот. Я ужасно сочувствовала ему в этот момент, когда от него отвернулся единственный отец, какой у него был. На его месте я бы огрела Уолтера молотом. Но Лукас – хороший человек.

– Все кончено, Уолтер, – сказал он. – Мы знаем, что ты пытался отравить Мефистофика. Мы знаем, что ты подделал записки наших родителей.

Если у меня и была хоть капля сомнений в этом, удивление и ненависть, отразившиеся на костлявом лице Уолтера, окончательно их развеяли.

– Ты убил их? – спросил Лукас. – Вот что на самом деле случилось? Они мертвы?

Этот вопрос мне не хотелось задавать.

Лицо Уолтера скривилось в злобной усмешке.

– Готовься, мальчишка. Сейчас ты отправишься вслед за ними…

Лукас швырнул молот.

Уолтер пригнулся, и молот просвистел мимо его головы, врезавшись в зеркало.

И тут из образовавшейся дыры появился… мой отец.

Он выглядел в точности как всегда: мешковатые штаны, свитер с кожаными заплатками на локтях, шерстяное пальто. В ту ночь, когда он исчез, было холодно. Он метал гневные взгляды на Уолтера.

– Ах ты подлец! – сказал он. – Решил отнять у меня карнавал, заточил меня здесь с помощью черной магии…

– Тадеус, – Уолтер побледнел и попятился. – Я все могу объяснить… – он начал озираться по сторонам. – Азатот! Фас! Убей моего брата!

Азатот зашипел и рванул вперед, но Мефистофик перехватил его. С горящими как факелы глазами он запрокинул голову и в два глотка слопал Азатота.

Мефистофик стал раздуваться. Как будто, полготив другого демона, он получил дополнительный источник силы. Он все рос и рос. Глаза потемнели и стали цвета ночного неба, зубы превратились в акульи клыки. С глухим ревом он бросился на Уолтера.

Тот в ужасе завопил и отскочил назад – в дыру на месте разбитого зеркала. Раздался далекий, отражающийся эхом крик, и зеркало запечаталось обратно. Осталась лишь гладкая серебристая поверхность.

– Папа! – я бросилась к отцу, который обхватил меня руками и крепко прижал к себе. Мефистофик уселся на пол и принялся вдумчиво вылизывать свою лопатообразную лапу.

– Лулу! – Папа потрепал меня по макушке. – Лулу, детка.

Не покидая его объятий, я оглянулась на Лукаса. У него было напряженное и печальное выражение лица.

– Значит, твой папа вернулся? Рад за тебя, Лулу.

И он говорил совершенно искренне.

Папа улыбнулся.

– Пойдем, приятель. Тут еще много зеркал. – Лукас в недоумении уставился на него, но потом в его глазах вспыхнуло пониманием.

Мгновение спустя он уже снова держал в руке молот и крушил зеркала. Все, кроме того, в котором был заключен Уолтер. Из одного зеркала вылез Отто, из другого Стромбо, из третьего влюбленные клоуны, и наконец – женщина с каштановыми волосами и зелеными, как у Лукаса, глазами.

– Мама! – воскликнул он и отбросил молот, чтобы обняться с ней. Они бросились навстречу друг другу как два человека, уже не надеявшихся увидеться снова. Впрочем, так оно и было.

Назавтра был День независимости, и мы закатили вечеринку на центральной аллее. Отто раздобыл фейерверки. Я смотрела, как небо озаряется сине-бело-красными огнями, сидя в окружении моей вновь обретенной семьи. Большинство сотрудников, которых нанял Уолтер, разбежались. Несколько человек остались, пообещав папе вести себя хорошо – а если и плохо, то только по его правилам.

Карусель усилиями Мефистофика играла «Звездно-полосатый флаг» и «Желтую розу Техаса».