12 новых историй о настоящей любви (сборник)

На очереди был музей, который, как оказалось, состоял из одного тускло освещенного зала. На стендах висели подробные описания флоры, фауны, географии и геологии заповедника. Мэриголд добросовестно все прочитала, не вникая в смысл, пока не дошла до угла, посвященного Элише Митчеллу. Ей бросилось в глаза одно слово, и ее сердце на секунду остановилось.

Норт. Девичья фамилия его жены Марии была Норт.

Это наверняка совпадение. Там имя, а тут фамилия. К тому же Норта назвали в честь Северного полюса[8] (вот уж надо было додуматься!). Его родители, питавшие явную слабость к зимнему времени года, назвали его брата Николасом[9]

, а сестру – Ноэль[10]. Это еще хуже, чем ее собственное имя, придуманное мамой, – Мэриголд Мун[11]. Но ферма семьи Драммонд уже два поколения торговала рождественскими елками и намеревалась продолжать семейный бизнес. Когда у отца Норта нашли болезнь Паркинсона, все стали возлагать надежды на Ника, который, не выдержав давления семьи, сбежал. Ноэль была готова управлять фермой, но родители недальновидно поручили все Норту, решив, что это мужское дело. Тогда она тоже сбежала. Норт фермой заниматься не хотел, но родителям больше не на кого было опереться. Они не были к нему жестоки, просто совершили ошибку, а теперь Норт за нее расплачивался. Или уже нет?

Мария С. Норт.

Это ничего не значило. Но казалось, что тут все же что-то есть. Слово «Норт» всегда для нее что-то значило. Мэриголд задумывалась, когда это прекратится, каждый раз, как навигатор командовал ей свернуть на север.

«Вот зачем ты здесь, – напомнила она себе. – Чтобы положить конец всем этим сожалениям и чувству вины».

И все же Мэриголд поспешно вышла из музея и направилась в сувенирную лавку. На пороге ее приветствовал резной деревянный медведь с табличкой «Добро пожаловать». Рождественский запах усиливался, становясь почти невыносимым.

«Неужели для меня и Рождество теперь испорчено навсегда?»

В магазине тоже был всего один зал, и, заставив себя прогуляться по нему, Мэриголд обнаружила обычный набор безделушек: открытки, магниты, значки, книги, пазлы, футболки и толстовки, все с изображением Черных гор. Продавщица, по виду ровесница Мэриголд, стояла за прилавком в небесно-голубом поло и брюках того же оттенка. Перед ней на кассе аккуратным рядком были выставлены маленькие коричневые флакончики с пипетками. Мэриголд выбрала один. Еловый бальзам.

– Здесь как раз сейчас этим пахнет, – пояснила девушка.

– Приятный запах. – Как только эта ложь слетела с ее губ, она стала правдой. Мэриголд ужасно захотелось такой флакончик. Он был ей просто необходим. Она его купила.

Выйдя из магазина и освободившись от его чар, она тут же пожалела о своем решении. Она и так уже слишком много потратила на фуникулер и сухофрукты, не говоря о бензине. Но возвращать покупку было неловко. Придется на следующей неделе несколько раз пообедать растворимой лапшой. Мэриголд и так нередко питалась лапшой. В Атланте она работала на двух работах: стажером в мультипликационной студии, где она надеялась со временем получить оплачиваемую должность, и официанткой в стейк-хаусе. Там-то она и добывала нормальную еду: самые дешевые блюда из дневного меню со скидкой для сотрудников. Иногда ее бабушка и дедушка, державшие популярный китайский ресторанчик в соседнем Декатуре, оставляли коробки с едой у нее на пороге, пока она была на работе. От этого у нее всегда наворачивались слезы на глаза.

Мэриголд глянула на телефон и с разочарованием обнаружила, что прошло всего сорок пять минут. Сеть была слабой, всего одна полоска, так что ни позвонить маме, ни посидеть в интернете не получится. Ее взгляд упал на рельсы фуникулера: по склону полз очередной зеленый вагончик. Произведя нехитрый подсчет в уме, она сообразила, что это не Норт. Его вагончик еще внизу.

Она содрогнулась и потерла голые плечи. Теперь, когда она немного остыла, воздух казался по-осеннему прохладным. Большинство посетителей заповедника были одеты в брюки и куртки, как будто знали, что собираются на вершину горы (ха-ха!).

«Справедливости ради, я-то не знала, что соберусь сегодня на гору».

Оставалось только подняться на саму вершину, и Мэриголд свернула на дорожку. Под деревьями было еще прохладнее, но зато и спокойнее. Воздух был чистым и свежим, и, вдохнув поглубже, она обнаружила, что до этого дышала не в полную силу. Вокруг были покрытые лишайником деревья, мшистые бревна, розовые цветочки, ароматная мята и даже щебечущая птичка с пушистым голубым оперением, которая бы вполне уместно смотрелась на руке Белоснежки.