12 новых историй о настоящей любви (сборник)

Мимо пробежала пятнистая собака в бандане, за которой поспешала пожилая женщина с большим рюкзаком и палками, похожими на лыжные. Первая настоящая туристка за весь день. Но чем ближе Мэриголд подходила к вершине, тем больше людей она встречала на своем пути. Роща закончилась, и мирные звуки природы сменились гомоном детской площадки. Дети смеялись и резвились, наслаждаясь свободой летних каникул. Перед Мэриголд выросла причудливая каменная постройка, похожая на приземистую башенку. Там толпились туристы.

Мэриголд протолкнулась через толпу, пересекла мост и вышла на переполненную смотровую площадку. Вид отсюда был, бесспорно, красив. Если бы она была в хорошем расположении духа, она бы даже назвала его потрясающим, но она не была. Ветер беспощадно хлестал ее голую кожу, так что она провела на площадке не больше минуты и спряталась под мостом. Прислонившись к одной из бетонных колонн, она села на землю. Гравий поблескивал вкраплениями слюды, а травяные прогалины между камнями пестрели желтыми одуванчиками. Мэриголд обхватила колени руками и прижала их к груди.

«Не так уж все и плохо», – сказала она себе.

Перед ее глазами простирались окутанные дымкой горные хребты. Внизу бежали вверх и вниз вагончики фуникулера. А позади нее в земле покоился доктор Элиша Митчелл. Могила была не особо примечательная – куча плоских камней внутри прямоугольной стены, сложенной из таких же камней. Но она знала, что это такое, потому что люди все время читали вслух надпись на табличке.

Мэриголд снова произвела подсчеты в уме. Вагончик Норта должен еще раз съездить туда и обратно, прежде чем они увидятся. Она порылась в сумочке в поисках бумаги, чтобы чем-то себя отвлечь, но нашла только чек за еловый бальзам. Медленно, машинально она нарисовала на обороте своего любимого персонажа – своенравного, но милого ленивца по имени Юг. Он, конечно, был срисован с Норта.

Более того, Норт озвучивал этого персонажа. Мэриголд рисовала короткометражные мультфильмы и публиковала их на «Ютьюбе», мечтая однажды пристроить их на телевидение. Потому-то она и переехала: в Атланте было несколько анимационных студий. Ей посчастливилось стать стажером в одной из них, и хотя работа нередко была довольно нудной, она верила, что со временем станет лучше.

К ней подошел мальчишка с перепачканным носом.

– Я вижу эхо.

Мэриголд была не в настроении, но все равно вежливо улыбнулась ему.

– Да что ты говоришь?

– Смотри, – он сложил руки рупором и крикнул: – Гора, гора, гора, гора.

Она кивнула.

– Круто, круто, круто, круто, – на этот раз она улыбнулась искренне.

Он показал на ее рисунок:

– Можно, я это возьму?

– Простите, – подбежала мама мальчика – измученная женщина с тревожной морщинкой между бровей и огромными серебряными кольцами в ушах. Она схватила мальчика за руку. – Эмилиано Наварро Кастельянос! Сколько раз я тебя просила не приставать к незнакомым людям?

– Ничего страшного. Он меня нисколько не побеспокоил. – Мэриголд нарисовала цветок-бархатец в лапах ленивца и вручила рисунок Эмилиано.

– Его зовут Юг. Он ест только оранжевые цветы и отборные помидоры.

Эмилиано вопросительно глянул на мать. Она кивнула, и он с радостью принял подарок.

– Спасибо. Грасиас! – Мать мальчика тоже поблагодарила ее, но Эмилиано уже тянул ее за собой дальше.

Когда они ушли, Мэриголд охватила беспричинная тоска с примесью одиночества и страха. Она не знала, сколько времени просидела, уставившись на могилу доктора Митчелла, пока наконец не ощутила внезапный приступ паники. Она глянула на часы и вскочила на ноги. Она помчалась вниз, лавируя между гуляющими людьми и чуть не врезавшись в группу туристов в одинаковых футболках неоновых расцветок. Было ровно четыре часа. Железнодорожный транспорт всегда пунктуален. И Норт всегда пунктуален. А вдруг он ушел, решив, что она передумала?

Последние девяносто три минуты самооценка Норта стремительно падала. Его обычно гордая, почти высокомерная манера держаться куда-то улетучилась, плечи поникли, руки безвольно повисли. Когда Мэриголд, пыхтя и отдуваясь, подбежала к музею, он стоял к ней спиной, но она успела заметить его понурый вид.

Она замедлила шаг. Ее собственная самооценка рискнула чуть-чуть повыситься.

Он навострил уши, будто уловив какой-то еле заметный сигнал, и повернулся к ней лицом. Расправил плечи. Задрал подбородок.

Мэриголд остановилась в нескольких шагах от него.

– Прости, что опоздала. И спасибо, что подождал, – сказала она, слегка задыхаясь.

– И тебе спасибо, – ответил Норт.

– И спасибо за сэндвич. – Он скривился. – Серьезно, он был очень вкусный. И я ужасно проголодалась.

– Прости за сама-знаешь-что. Я даже не подумал об этом, пока ты не ушла.

На ее настороженном лице мелькнула улыбка. Значит, он все-таки не забыл.

– Так что, я правильно догадалась? – спросила она. – Теперь ты официально вегетарианец?

– Твоя мама может мной гордиться.

– Она бы спросила, почему ты все еще ешь молочное.

Норт неожиданно рассмеялся. Ее сердце пронзила боль. У него был такой замечательный смех – глубокий, заразительный.

– Как у нее дела?

– Хорошо. Неплохо.