12 новых историй о настоящей любви (сборник)

– Ну да, да, каюсь. Люблю строить глазки, – он расстегивает сумку и роется в поисках чего-то. – Но лишь один парень этим летом сумел похитить мое сердце… – Он смотрит прямо на меня. Я раздумываю, не выйти ли вперед и показаться публике или, наоборот, лучше сделать шаг назад и дать Китту насладиться всеобщим вниманием. В итоге я не делаю ничего.

Я уже говорил, что бросил дискуссионный клуб, потому что слишком медленно соображаю?

– Однако не будем называть имен из соображений конфиденциальности, – изрекает Китт, бросая сумку на пол.

Все умиленно ахают, но тут настает черед награды «Мисс Флирт», и она достается все той же Эрике.

Хочется глянуть на небо в поисках грозовых туч, но в гримерке нет ни одного окна.

Дело в том, что Китт знает, как я не люблю быть в центре внимания. И все-таки он мог бы назвать мое имя, правда? Я понимаю, что мои чувства противоречивы, ну и что? Обычно я последний в любом списке. У меня фамилия на букву «Э». Я не самый высокий, не самый низкий. Я примечательно непримечателен – и в спорте, и в творчестве, и в учебе. Типичный ничем не выдающийся хорошист. Но сегодня, во время этого идиотского закулисного праздника, у меня был последний шанс на публичное признание. Во всяком случае, последний за это лето.

– Классная награда, – выдавливаю я, когда Китт склоняется ко мне и допивает газировку из моего стакана.

– Дурацкая награда, – говорит он и целует меня в щеку, а я чихаю.

Когда я наконец прихожу в себя (а я чихнул целых четыре раза подряд – ну кто перед таким устоит, правда?), Китт притягивает меня к себе.

– Опять забыли принять лекарство от аллергии, молодой человек? – Можно подумать, он моя мамочка.

Вообще-то я действительно забыл принять лекарство. И я в восторге от того, что он за меня беспокоится. Так приятно, когда кто-то за тебя беспокоится. Это, пожалуй, самое приятное в отношениях: разделять с кем-то бремя земного существования.

– Меня от этих таблеток в сон клонит, – говорю я, отводя глаза и сосредотачивая все силы на том, чтобы не чихнуть ему в лицо. – Переживу.

Звонит звонок, свет начинает мигать. На секунду воздух наполняется жужжанием флуоресцентных ламп. Актерам пора надевать парики и готовиться к новому представлению. Праздник окончен.

К пицце так никто и не притронулся.

Я хватаю горсть чипсов и доливаю себе газировки, но лед кончился. Пока я подыскиваю метафору, Китт говорит:

– Ты же знаешь, что я флиртую со всеми, правда? – Он ведет меня к выходу и, подозреваю, догадывается, что у меня разыгралась не только аллергия. – С парнями, с девушками. В этом нет ничего личного.

– Может быть, для тебя и нет.

– Мэтт…

– Все нормально. Конечно, я знаю, что ты флиртуешь со всеми. – Я ступаю на раскаленный асфальт. – Ты же актер. – Черт, как же я ошибался, считая, что внутри было жарко: солнце печет так, что мне грозит начать новый учебный год с солнечного удара.

– Эй, – Китт треплет меня по плечу. – Зато мы никогда не станем такими, как они! – Он указывает на дорожку за искусственными деревьями, пластиковые листья влажно поблескивают. – Понимаешь?

Я понимаю, потому что тоже их заметил: типичная парочка из первой категории. Мужчина и женщина средних лет, идут рядом не в ногу. Судя по их виду, умирают от жары и надоели друг другу до чертиков.

– Ну да, наверное, – тихо отвечаю я.

Надо признать, Китт с самого начала предельно ясно дал мне понять, что не хочет считать нас парой. Или чем-то еще. Это все я.

– Давай не будем вешать на себя никаких ярлыков этим летом? – спросил он не допускающим возражений тоном спустя примерно неделю после начала наших отношений. – Давай просто хорошо проводить время?

Поэтому, когда спустя несколько дней он мельком упомянул, что было бы суперзрелым решением заранее назначить дату расставания, чтобы избежать «неловкости» драматической прощальной сцены, у меня на сердце полегчало. Ведь расставание подразумевает конец чего-то серьезного.

Я подавляю очередной чих.

– Мне надо идти, – говорю я, стряхивая с плеча руку Китта. – У киоска торчит кучка особей из третьей категории.

Одиночество среди людей.

Я читаю снова: «Одиночество среди людей». Это цитата из моей книги, подчеркнутая и обведенная синей ручкой. Я ничего не обводил и не подчеркивал. Книжка мне досталась в таком виде в букинистической лавке за целых пятьдесят центов. Наверное, какой-нибудь другой школьник из продвинутой группы читал «Повесть о двух городах», а учитель заставлял помечать важные цитаты.

Я задумываюсь, хорошие ли у меня учителя. Нас такое делать не заставляют.

Откладываю книгу и стараюсь изобразить внимание, когда приближается очередная группа посетителей. Но сегодня у моего киоска никто не задерживается. Они проходят мимо, делая паузу лишь для того, чтобы стукнуть по болтающейся рядом вывеске «Кексы».

Одиночество среди людей.