12 ведущих философов современности

Большим преимуществом компьютерной модели разума, по мнению Фодора, является то, что она помогает решить задачу причинности, обусловленной содержанием. Для того чтобы понять, зачем нам надо более отчетливо сформулировать эту задачу, Фодор вместе с другими специалистами по науке о мышлении, а также вместе с подавляющим большинством философов придерживается того взгляда, что все манипуляции, производимые головным мозгом с представительствами, являются чисто физическими и механическими. Головной мозг и содержащиеся в нем представительства являются физическими сущностями, а это означает, что они могут быть чувствительны лишь к определенным типам свойств ментальных представительств. Когда я произношу слово «кошка», я произвожу лишь звуковую волну определенной конфигурации. Эта звуковая волна обладает определенными физическими свойствами, благодаря чему воздействует на головной мозг. Звуковые волны имеют амплитуду, длину, частоту и некоторые другие свойства, к которым головной мозг чувствителен благодаря органам слуха. Но то, что этот звук передает представление о кошке для англоговорящих людей, есть свойство совершенно иного типа. Это не такое свойство, к которому мозг чувствителен непосредственно (во всяком случае, таков аргумент Фодора).

Давайте назовем физические свойства, которые поддаются механическим манипуляциям в головном мозгу, формальными свойствами. Мы называем их так потому, что они имеют отношение к физической форме

представительства. А свойства, в силу которых представительства представляют значения, назовем семантическими свойствами, поскольку семантика — это раздел лингвистики, занимающийся значением слов (тем, как слова представляют мир). Фундаментальным источником проблемы, касающейся причинных свойств содержания, являются семантические свойства, а не свойства формальные. Легко придумать примеры пар представительств, имеющих одинаковые формальные свойства, но разные семантические свойства. Вот, например, две записи чисел:

1101 1101

Очень легко дать формальное описание этих двух записей. Каждое можно описать, например, как две единицы, за которыми следует ноль, за которым, в свою очередь, следует единица. Или, более абстрактно, мы можем описать их с помощью вертикальных и горизонтальных черточек. Ясно, однако, что формальное описание левого числа будет идентично формальному описанию правого. Тем не менее вполне возможно, что эти формально идентичные записи могут иметь совершенно различные семантические свойства. Например, правое число можно прочесть, как тысяча сто один в десятеричной системе счисления, а левое — как тринадцать в двоичной системе счисления. Здесь мы имеем два представительства, идентичные по своим формальным и физическим свойствам, но совершенно различные по семантическим и смысловым свойствам.

Таким образом, в этом примере явственно проступает проблема причинности, обусловленной содержанием. Головной мозг — это машина для обработки информации, чувствительная только к формальным свойствам представительств. Пока речь идет о прямых входах в головной мозг, нет никакой разницы между левым и правым числами. Тем не менее есть большая разница между числом 1101 и числом 13. Каким-то образом наш мозг улавливает эту разницу. В конце концов, мы все же можем различать 1101 как число в двоичном коде — и 1101 как число в десятичном коде. Мы видим, что две эти записи несут различную информацию. Мало того, мы способны по-разному реагировать на эти две записи. Проблема причинности, обусловленной содержанием, сводится к проблеме ее возможности. Как может мозг обрабатывать информацию, если он слеп в отношении семантических свойств представительств? Как может мозг быть машиной, обрабатывающей информацию, если все, что он умеет, — это обрабатывать формальные свойства представительств?

В этом отношении можно провести важную аналогию между головным мозгом и компьютером. Компьютеры манипулируют исключительно с последовательностями символов, причем мы можем мыслить себе эти символы как представительства, имеющие определенную форму. Компьютер, запрограммированный в двоичном коде, например, манипулирует последовательностями, состоящими из единиц и нолей. Манипуляции, выполняемые компьютером, определяются исключительно формой этих символов. Последовательность единиц и нолей может представлять натуральное число. Например, 10 — это число 2, а 11 — это число 3. Однако те же последовательности могут представлять и совершенно иные вещи. Например, запись может обозначать, какие из пикселей в длинном их ряду включены, а какие выключены. В самом деле, используя подходящее кодирование, с помощью последовательности единиц и нолей можно представить почти все, что угодно. Однако с точки зрения компьютера совершенно безразлично, что именно представляет последовательность единиц и нолей, — то есть не важны семантические свойства этой последовательности. Компьютер просто манипулирует с формальными свойствами последовательностей единиц и нолей.