13 сокровищ

– Я ни во что не вмешивалась. Он украл мою вещь, и я погналась за ним.

– Ты преследовала его! – рявкнул Шляпа-с-Пером, в долю секунды оказавшись перед ее носом, так близко, что Таня разглядела крошки на его усах. – Гнала насмерть!

– Если бы он не забрал мое, я бы за ним не погналась! – прошептала Таня.

Шляпа-с-Пером презрительно усмехнулся:

– Обитатели стоков не славятся честностью и умом. Тринадцать Сокровищ оказались непреодолимым соблазном для такого ограниченного существа. Тебе следовало быть осторожнее.

– Тринадцать Сокровищ? – Таня покачала головой в недоумении. – Я не понимаю.

– Замолчи, Шляпа-с-Пером, – предостерегла Рэйвен.

Таня изумленно посмотрела на нее, затем на Гредина. На лицах обоих читался гнев, смешанный с тревогой.

– Это был лишь вопрос времени, когда она сама все поймет! – Шляпа-с-Пером снова повернулся к Тане. – Ты дразнила его. Ты искушала его.

– Как? – закричала Таня, забыв о необходимости молчать.

– Ты дала ему одну из подвесок!

– Она ничего не знала, – сказала Рэйвен.

– А потом та девчонка, – злобно прошипел Шляпа-с-Пером, все больше распаляясь. – О да, твоя болтовня с ней не осталась незамеченной.

Таня сжала кулаки под одеялом:

– Я пыталась помочь ей вернуть ребенка. Ребенка фейри. Я не понимаю, почему вы против, если только вам не нравится хаос и разрушение в двух наших мирах. Но, может, вы этого и хотите. Я знаю про Неблагой Двор. Рыжая рассказала мне.

– Ты не имеешь никакого представления о том, чего мы хотим, – сказал Гредин. – И представления о том, кто мы. Что касается той, другой, возможно, она и рассказала тебе, что знает, но смею заверить: этого недостаточно. Даже близко.

Гредин прервался – Мизхог начал икать. Таня следила за ним с нехорошим предчувствием. Мизхог, будучи несколько нервным, всегда плохо реагировал на подобные напряженные моменты. Он отчаянно давился. Мгновением позже, как она и боялась, то, что осталось от слизня, оказалось на покрывале. Наконец, икнув, Мизхог пришел в себя и занялся вылавливанием блох у себя на пузике.

Шляпа-с-Пером воззрился на противоположную стену, и его лицо потемнело. Он смотрел на старую картину над камином.

– Эхо и Нарцисс. Интересно, – пробормотал он и снова повернулся к Тане. – Ты знаешь эту историю?

Таня настороженно кивнула.

– Освежи мою память, – с усмешкой сказал Шляпа-с-Пером.

– Эхо была проклята колдуньей, – ответила Таня. – Она могла лишь повторять последние слова чужих фраз. Нарцисс был тщеславным юношей, который влюбился в собственное отражение в воде и погиб. Эхо тосковала по нему, пока от нее не остался один только голос.

– Представь себе, каково это, – заметил Шляпа-с-Пером. – Произносить только последние слова чужих фраз, и больше ничего.

Таня почувствовала, как внутри у нее все похолодело.

– Ты угрожаешь мне?

Шляпа-с-Пером улыбнулся. Подняв руку, он будто постучал в воздухе. Со стороны шкафа донесся резкий удар костяшек по дереву – хотя Шляпа-с-Пером не только не коснулся его, но даже и не находился рядом.

– Тук-тук, – мягко сказал он. – Кто там?

В наступившей тишине раздался звук, похожий на тихий вой. Он доносился из шкафа.

– Что это? – спросила Таня, натягивая на себя простыни. – Что ты сделал?

Вой продолжился, и к нему присоединился скребущий тихий, но настойчивый звук, постепенно становящийся неистовым. Дверца шкафа начала трястись и греметь, а то, что было внутри, металось и завывало, как будто оттуда рвался демон.

Обмотавшись простыней, Таня вскочила с кровати. Она была уже на середине комнаты, когда дверца шкафа распахнулась и Оберон с воем выскочил наружу, растерянный и явно напуганный. В мгновение ока Таня сообразила: это – только начало. Настоящие неприятности обрушатся, когда Оберон неизбежно разбудит всех домочадцев.

– Сюда, мальчик, – звала она, протягивая к нему руки. – Тише, тише, все в порядке!

Сбитый с толку пес не слушал уговоры. Как бешеный он носился по комнате, опрокинув стул и стол, стоящие в углу. Стопка книг взлетела в воздух и упала на пол. Через пару секунд пес как будто опомнился и бросился на фейри, рыча и лая. Рэйвен и Гредин легко уклонились, скользнув к недосягаемому для него потолку. Мизхог издал тихий писк и последовал за ними.

Шляпа-с-Пером вскочил на подоконник, едва избежав челюстей Оберона. Он наставил на Таню пухлый палец:

– За обитателя стоков!

Из пальца вырвался сноп искр, и нижняя половина лица Тани застыла. Она поднесла руки ко рту. Челюсть не слушалась, рот был открыт, губы ужасно онемели.

На лестнице раздались торопливые шаги.

– Что происходит? – тревожно окликнула бабушка.

– …происходит… – сказала Таня, но рот ее двигался не по ее воле.

Дверь распахнулась, и спальню залил свет. Глаза медленно привыкали к внезапной яркости. Лицо вбежавшей Флоренс было похоже на мрачную бледную маску. Следом вошел Уорик. Таня заметила, что его рука лежит на поясе – на охотничьем ноже. Бабушка переглянулась с Уориком, и он быстро опустил руку.