1356

— Насколько я знаю, к северу, — ответил сир Анри, — но что-то мне подсказывает, что и к востоку. Можешь спросить отца Левонна. Он много путешествовал.

Томас попытался мысленно нарисовать карту неизвестной территории и заполнить ее в соответствии со своими неясными представлениями о том, где находились армии. Он знал, что французы собирали свои силы, и что люди с юга Франции собирались в Бурже, в то время как северяне под командованием короля наверняка собираются где-то неподалеку от Парижа.

Но что насчет принца Уэльского? Он предпринял очередной набег, разрушительный поход черед сердце Франции, оставляя за собой сгоревшие фермы, разрушенные мельницы, перерезанный скот и руины городов.

Набег был жестоким и безжалостным, но он лишал врага средств. В конце концов, если французы захотят остановить англичан, им придется выйти за стены своих замков и крепостей и сражаться, и тогда полетят стрелы. Сотни и тысячи стрел с гусиными перьями.

— На твоем месте, — сказал сир Анри, — я бы пошел на запад. Сначала в Лимож, потом до Пуатье, а оттуда продолжай двигаться на север до Тура. Где-нибудь наверняка натолкнешься на принца.

— Пуатье находится в Пуату?

— Конечно.

— Человек, пытавшийся ослепить Женевьеву, может находиться там, — произнес Томас и не стал добавлять, что там может находиться и Злоба, он даже не был уверен, что верит в ее существование.

— Как насчет Дженни? — спросил сир Анри. — Она останется здесь?

Томас покачал головой.

— Святой Павел сказал, что жена должна слушать мужа своего, но никто не додумался объяснить это Дженни.

— Что с ее глазом?

Томас скривился. Женевьева соорудила себе кожаную накладку на глаз, которую ненавидела, но предпочитала ее молочной белизне поврежденного глаза.

— Брат Майкл считает, что можно оставить глазное яблоко, но глаз ничего не видит, — он пожал плечами. — Она думает, что стала уродливой.

— Дженни не может стать уродливой, даже если постарается, — галантно заявил сир Анри. — А что насчет брата Майкла? Ты возьмешь его с собой?

Томас ухмыльнулся.

— Он в твоем полном распоряжении. Дай ему арбалет, он сможет выпустить пару болтов, не убив себя.

— Тебе он не нужен?

— И смотреть, как он страдает по Бертийе?

Сир Анри хихикнул.

— Боже, как он быстр! — он наблюдал за сиром Роландом де Верреком, сражающимся сразу с двумя, парируя их удары своим молниеносным мечом.

Казалось, что у него это получается совсем без усилий, хотя те двое атаковали, напрягая практически каждый мускул, чтобы достать его.

— Он поедет с тобой на север, — сказал сир Анри.

— Да, он этого хочет.

— Знаешь, почему? Он больше не хочет быть рыцарем-девственником.

Томас засмеялся.

— Это легко исцелить. Удивлен, что до сих пор этого не случилось.

Сир Анри наблюдал, как дерется Роланд.

— Он просто удивительный! Как он отбил тот удар?

— Мастерство, — заметил Томас, — и практика.

— И непорочность, — добавил сир Анри. — Он верит, что его мастерство покоится на непорочности.

— Боже, я должно быть, такой слабак! Правда?

— Что значит, ему придется сделать Бертийю вдовой до того, как он сможет на ней жениться, он не хочет терять девственность до женитьбы.

— Боже ты мой, — воскликнул Томас, — правда что ли?

— Он говорит, что они обручены. Разве можно обручиться с замужней женщиной? В любом случае, он разговаривал с отцом Левонном и рассчитывает, что сохранит свою непорочность до свадьбы, но чтобы жениться на графине, сначала ему придется убить мужа.

— Надеюсь, отец Левонн объяснил, что Лабруйяд, скорее всего, не умрет во время битвы.

— Нет?

— Конечно нет. Он слишком богат. В качестве пленника он стоит целое состояние. Если дела пойдут плохо, он просто сдастся в плен, и никто не откажется от огромного выкупа ради того, чтобы помочь Роланду де Верреку потерять девственность.

— Не думаю, что наш рыцарь-девственник на это рассчитывает, — сказал сир Анри. — А как насчет сира Робби?

— Он поедет со мной, — ответил Томас мрачно.

Сир Анри кивнул.

— Ты ему не доверяешь?

— Скажем так, я хочу, чтобы он находился в поле зрения.

Сир Анри помассировал лодыжку.

— Его человек отправился обратно на север?

Томас кивнул. Скалли захотел вернуться к лорду Дугласу, и Томас поблагодарил его, дал кошель с деньгами и позволил отправиться на север.

— Напоследок он сказал, что с нетерпением ждет, когда сможет меня убить, — сказал Томас.

— Боже, он просто чудовище.

— Чудовище, — согласился Томас.

— Думаешь, он доберется до французской армии?

— Я думаю, что Скалли смог бы и через ад проскакать нетронутым, — ответил Томас.

— Это шотландское имя? Скалли?

— Он сказал, что его мать была англичанкой, — объяснил Томас, — и он взял ее имя, потому что она не знала, кто отец. Ее взяли в плен в Нортумберленде во время набега шотландцев и изнасиловали по кругу.

— Так на самом деле он англичанин?

— По его мнению, нет. Я лишь надеюсь, что мне не придется драться с ублюдком.

Потом последовали два дня подготовки, когда луки натирали ланолином, подстригали и поправляли перья у сотен стрел, чинили сбрую, затачивали мечи и топоры и пытались заглянуть в будущее, гадая, что оно готовит.