14 друзей хунты

Когда ты научился сам вечером включать себе мультик — папа с автоматом и теплаком шел ночью через незасеянное поле. Когда ты первый раз пошел в садик, потому что маме на работу, денег же стало очень не хватать, — папа спал, завернувшись в куцый спальник, в блиндаже, одетый и обутый, выхватывая последние минуты утреннего сна-после-наряда. Когда ты днем изнывал от ожидания бабушки, которая забирает тебя из садика, — папа копал окоп в вязкой, мокрой глине Донбасса. Когда ты засыпал рядом с мамой на такой большой и холодной кровати — папа корректировал по рации огонь АГСа, забравшись на крышу угловатой военной машины.

Когда ты проживал день за днем… Ааах, солнышко мое, когда ты рос без папы — твой папа на самом деле был рядом. Да, в сотнях километров — но рядом. Каждый день. Каждую минуту.

Слышишь, родной мой?

Каждую секунду я был с тобой.

И буду.

Обязательно.

Просто дождись меня, ладно?

Волонтеры

Серж Марко

Украинский волонтер, блоггер. О себе говорит так: «Немножно блогер, немножко диванный, немного военный, в общем укроп типичный».

Волонтеры

Глава первая

Денис хмуро смотрел на видавший виды Nissan Terrano, пальцем отковыривая куски ржавчины с крыла. С каждым осыпавшимся куском крыло уменьшалось, так как в основном и состояло из ржавчины, которую каким-то чудом держала воедино поблекшая краска. Каждый отпавший кусок сильно нервировал перевозчика, а заодно и собственника авто. Но Денис, не обращая на это внимания, флегматично отковыривал ржавчину, тем самым потихоньку делая из «ниссана» аналог облегченного багги. Действие происходило на СТО, машина стояла на яме, из которой периодически доносились маты механика, смотревшего ходовую потрепанного внедорожника.

— Две с половиной тысячи за него не дам, — в который раз флегматично сказал Денис. — Меня люди не поймут, если я за эту рухлядь отдам такие деньги. Тысяча восемьсот.

— Слухай, ну хороший же автомобіль. І двигун хороший. Простий і надійний. Судячи зі звуку — з двигуном все в порядку, — убеждал перевозчик, полненький крепыш в шортах, майке и с барсеткой под мышкой.

— Ты по звуку работоспособность определяешь? — хмыкнул Денис, попутно вытирая грязные руки о подзатасканные штаны камуфляжной расцветки. — Работоспособность моего кишечника по звуку определишь? Звук, если надо, сейчас сделаю. Выхлоп, кстати, тоже. Так что, проведем диагностику?

— Мені ще поляку треба триста доларів віддати. Ну не продам же я його собі в збиток? — не сдавался перевозчик.

— Этот «ниссан», судя по всему, где-то у моря жил, — изпод днища внедорожника вылезла голова автослесаря. — Весь низ в коррозии. Даже не могу понять, чего больше: коррозии от соли или ржавчины. Наверное, лодку возил там, в европах. Причем возил буквально: цепляли его, видимо, тросом к лодке, загоняли в море, и он тащил за собой лодку. По-другому я не могу объяснить, как можно было машину до такого довести. Все гайки закисли. Не смог открутить ни одной. Ты говорил, что тут ходовая в идеальном состоянии? — грязный палец уткнулся в перевозчика. — А ну спускайся, покажешь мне сам, что тут в идеальном состоянии. Как раз при мне попробуешь раскрутить. Спускайся сюда, давай!

— Я тільки казав, що нічого не стукає и не гримить, — попытался отказаться от сомнительного предложения лезть под машину перевозчик.

— Как не гремит? — удивился автослесарь. — Иди сюда, я тебе покажу, что тут греметь будет в любом случае. Потому что эти запчасти надо было поменять еще лет пять назад. Куда ты пошел? Иди сюда, я тебе говорю.

Через полчаса препирательств Денис отсчитал перевозчику две тысячи долларов, на которых сторговались.

— Слухай, з тобою люди не хочуть мати справу вже. Ти ж голову пережуєш, поки не сторгуєшся до мінімуму. Ви волонтери, я все розумію, але нам теж треба свій хліб заробляти.

— Вы свой хлеб не упустите. А мне перед людьми отчитываться надо. Они часть своего отдают, чтобы парни на передке машину имели. А ты мне ржавую рухлядь привозишь. Знаешь, сколько денег мне теперь надо в нее вложить, перед тем как в АТО отдать?

— Немає зараз у Польщі хороших авто, — покрутил обреченно головой перевозчик. — Все викупили в АТО.

— Знаю. Но общей ситуации это не меняет, — отрезал Денис и пошел назад к автомобилю.

Высокий, худощавый, одетый в зеленую футболку и камуфлированные штаны, на ногах потертые берцы. Такие фигуры не выделялись бы в полях под Мариуполем, возле ТЭС в Счастье, в Авдеевке у разбитых девятиэтажек. Но в Киеве, в томный, жаркий день его персона привлекала взгляды. Денис уже давно не обращал на них внимания. Волонтеры называют это профдеформацией. Тебе удобно, комфортно, ты в чистой одежде — остальное неважно, и мнение окружающих тебя не беспокоит.

Ржавый «террано» когда-то синего, а сейчас неопределенно-сине-серо-бурого цвета, тоже резко дисгармонировал возле стоявших рядом с ним чистеньких, свежих автомобилей. Грязный, с покосившимся бампером и большой трещиной на стекле, «ниссан», казалось, уныло глядел на ухоженные машины и задавался вопросом: «Что я тут делаю?»