14 недель

У Пейна и Энзо были хорошие, сильные матери. У них были тети, друзья и люди, которые пытались удержать их на правильном пути. Но бедность была самым верным способом отяготить душу. И отягощенные души делали все возможное, чтобы сбросить с себя бремя.

У Тига не было того, что было у меня и моих братьев. У Тига была мать-наркоманка, отец-преступник и маленькая сестра, о которой нужно было заботиться. Что он должен был делать? Позволить ей голодать? Позволить ей жить на улице? Это было настоящим свидетельством того, каким хорошим человеком он был, даже когда он был едва ли больше ребенка, чтобы взвалить это на свои плечи.

А потом над ней надругались и убили — черт возьми, я просто не могла себе этого представить, чтобы с моей сестрой поступили бы так. Я бы не пережила такое.

Я не винила его за то, что он выбрал тот путь, который выбрал. Если бы кто-то тронул Риз, если бы кто-то тронул меня, Пейн и Энзо, бл*ть, испепелили бы их, прежде чем дать им сладкую смерть. На мой взгляд, так и должно было быть. Было убийство, и было правосудие. Они не были одним целым. Исключения должны были быть сделаны.

То, что он сделал после, ну, это определенно была более серая зона.

Это было мрачно, неприятно и, в общем, неправильно.

Но, в конце концов, он отказался от этого.

Он пошел дальше.

Он вернул в мир немного добра в качестве наказания.

Это многое говорит о нем.

Поэтому я не была в полном ужасе. Я не собиралась позволить его прошлому изменить мое мнение о человеке, который сидел напротив меня.

Я была ярким примером того, что люди могут изменить свой путь, они могут наладить свою жизнь, они могут взять на себя ответственность за то, кем они были, но при этом двигаться вперед и стать кем-то другим.

Нахуй всех, кто говорит иначе.

— Ну, как тебе куриный парм? — спросила я, наблюдая, как Тиг, огромная стена мужчины, которым он был, на самом деле отпрянул назад, как будто я дала ему пощечину. Я была уверена, что это было настолько сильное движение, что передние ножки его стула приподнялись. (Прим. Куриный парм или курица пармиджана — это блюдо, состоящее из панированной куриной грудки, покрытой томатным соусом и сыром моцарелла, пармезан или проволоне).

— Что?

Я почувствовала, как мои губы дернулись.

— Я всегда хотела попробовать это, но порция огромная, и если я принесу остатки домой, Риз съест их, а потом будет ныть, что это из-за меня ее задница стала большой.

На это он расслабленно откинулся в кресле, слегка покачивая головой, как бы проясняя ее.

— Как насчет того, чтобы сказать Риз, что мужчинам нравится хорошая пухлая задница. Дает нам что-то, во что можно погрузить пальцы… или шлепнуть.

О, черт.

Действительно, этот комментарий никак не мог вызвать дикие видения, промелькнувшие в моей голове. Первое — воспоминание о том, как его пальцы делают именно это — погружаются в мою задницу. Другая — мысль о том, как он трахает меня и шлепает по заднице, когда делает это.

Скажем так, была определенная причина, по которой мне пришлось незаметно сжать бедра под столом.

Я слегка прочистила горло и снова потянулась за вином, мои губы подрагивали.

— Может, тебе стоит сказать ей об этом.

— Мне не нравится этот взгляд в твоих глазах, женщина, — сказал он, подняв бровь, мгновенно поняв, что я что-то задумала.

— Ничего такого. Риз просто… любит мужчин, которые хорошо владеют своими руками. Ты починил посудомоечную машину…

— Пожалуйста, — сказал он, качая головой. — Я не тот парень, который ей нужен. Но я не мог пройти мимо. Столько трусливых задниц в наши дни не отличили бы гаечный ключ от собственного члена.

Вино застряло у меня в горле, когда я фыркнула, и жжение в пазухах на секунду заставило меня искренне забеспокоиться, что у меня может возникнуть совершенно неловкая ситуация с вином через нос, прежде чем я возьму ее под контроль.

И судя по ухмылке на его губах, Тиг точно знал, с чем я имею дело.

— Ты в порядке?

Я махнула рукой, заставляя себя сглотнуть.

— Тогда какой тип мужчины ей нужен?

Честно говоря, мне было искренне любопытно. Я никогда не могла определить ее тип. Часть меня думала, что ей нужна противоположность, чтобы уравновесить ее. Другая часть думала, что такой тип мужчины может напугать или запугать ее, и что ей будет лучше с тихим, книжным типом. Хотя какая-то часть меня считала, что это худшее, что у нее может быть, потому что тихие, книжные парни, скорее всего, не знают, как пользоваться своими членами, а каждая женщина заслуживает эпического секса со своим партнером.

На это он пожал плечами.

— Кто-то экстравертный, но не придурок. Кто-то, кто сможет побудить ее немного выйти из своей раковины, но при этом достаточно застенчив, чтобы не захотеть изменить ее.

— Вау, знаешь… Думаю, ты упустил свое призвание свахи. Может, пора сменить профессию?

— Осторожнее, светлая голова. Ты сама спросила, — ответил он, улыбка на его лице стала шире. — Знаешь, кто вроде как подходит для этого?