1632

– Да брось, – возразил Феррара. – Именно так самое то. Вообще, какое облегчение, увидеть наконец-то диктора новостей, который не шутит через каждую вторую строку, как в балагане. Прдолжай, как есть, Бекки.

– Аминь, – согласилась Мелисса.

Ребекка продолжила на английском:

– Сегодняшняя программа будет в основном развлекательной. Мы полагаем, каждый из нас заслуживает приятного вечера после напряженной дневной работы. Рада сообщить вам хорошую новость. Я говорила с Вилли Рэем Хадсоном час назад и он сказал мне, что он сейчас совершенно уверен: у нас будет достаточно еды на зиму. Нормирование будет жестким, но никто голодать не будет. Но он предупредил меня, и я должна передать это вам – что наш рацион будет ужасно однообразным.

И снова начала переводить на немецкий. Закончив, Ребекка нахмурилась. Она добавила несколько фраз на том же языке. Мелисса, пожалуй единственная из американцев в студии, чьи знания языка уже были сносными, начала тихо смеяться.

Пьяцца посмотрел на нее с недоумением. Мелисса наклонилась к нему и прошептала: – Бекки сказала, что так как, похоже, американцы ничего не умеют готовить, кроме мяса, ей кажется хорошей идеей пригласить некоторых германских женщин организовать кулинарное шоу по телевизору. Она попросила отозваться добровольцев. Поздравляю, Эд. Ты обзавелся своей первой новой телепрограммой на сезон.

Выражение лица Пьяццы разрывалось в противоречиях. Возмущение перемешивалось с юмором.

– Я не давал ей таких полномочий…

В это время Мелисса снова засмеялась. Ребекка, после краткой паузы – по-прежнему нахмурившись – добавила еще несколько предложений на немецком языке.

– Теперь она говорит, что неплохо также пригласить германских пивоваров на телевидение, чтобы они объяснили, как делается настоящее пиво, а не та цветная вода, которую американцы путают с ним.

Пьяцца снова задохнулся от возмущения.

– Аминь! – воскликнул Феррара.

Дженис Эмблер осуждающе посмотрела на них и опять выразительно замахала руками. Заткнитесь! Мы в эфире!

Что толку. Ребекка в это время перевела свои импровизации на английский язык и небольшая аудитории в телевизионном классе расхохоталась – а поскольку у многих из них были микрофоны – то все это транслировалось в сотни домов, трейлеров и в переполненные центры беженцев.

Грантвилль шумно веселился. Германцы от души; американцы немного смущенно.

В это время Майк подошел к Пьяцце и двум учителям. Его улыбка растянулась от уха до уха.

– Я знал, что она не подкачает.

Пьяцца с грустью покачал головой.

– Так она завалит нас будущими сценариями передач.

Ребекка вернулась к намеченной программе. Выражение лица стало еще строже.

– У нас увеличились проблемы с санитарией. – Хмурый взгляд в эфир. – Некоторые из новых членов нашей общины не уделяют этому должного внимания. Это недопустимо! Вы все знаете, что не так много месяцев назад, весной, появилась чума. Немного позже, сегодня вечером, доктор Абрабанель объяснит – снова

– уже в телеэфире, почему личная и общественная санитарии имеет столь важное значение для предотвращения болезней.

Сейчас хмурился уже Феррара.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Почему Бальтазар? Мне кажется, лучше было бы Джеймсу или доку Адамсу…

Майк прервал его, качая головой.

– Ты же знаешь, Грег, что германцы все еще скептически относятся ко всем этим странным понятиям, вроде микробов. Но одно они знают наверняка – что еврейские врачи лучшие в мире. Ведь именно они лечат всех королей и высшую знать. Если Бальтазар скажет, что это правда, они в это поверят.

Майк улыбнулся выражению лица Феррары.

– С предубеждениями трудно, но можно справиться, Грег. Даже если они все переворачивают в голове.

Телередактор вновь замахала руками, призывая к молчанию. На этот раз, все повиновались. Ребекка, после перевода медицинской части программы на немецкий, в первый раз с начала программы, улыбнулась.

– Пришло время развлечься. Я вернусь с анонсом новостей позже, а теперь давайте смотреть кинофильм. Я уже видела его, и он действительно замечательный.

Она замолчала, улыбаясь в камеру. Хмурые и недовольные телевизионные мэтры, похоже, не смущали ее вообще.

– Она должна была объяснить, про что там, – прошипел Пьяцца.

Майк улыбнулся.

– Она сказала мне, что это глупо. Бастер Китон все объяснит про себя сам.

Дженис Эмблер поняла, что хмуриться бесполезно, вздохнула и запустила кино. Классическая немая комедия Генерал пошла в эфир, и Бастер Китон предстал перед зрителями. Через нескольких минут Грантвилль снова веселился, в том числе и германцы. Правда, они были не очень знакомы с поездами. Многие из них помогали укладывать железную дорогу на выходе из нового литейного цеха, но первый паровоз пока еще только строился. В общем, это не имело значения. Кинокритики часто утверждали, что гений Бастера Китона понятен всем. Это утверждение, несомненно, нашло доказательство и в настоящее время, в другой вселенной.

* * *

В то время как Китон упорно боролся с пушкой, Майк и Ребекка вместе с Эдом, Мелиссой и Грегом обсуждали другие проблемы.