1632

– О, это будет просто великолепно! Пусть это быдло ежится в своей крысиной норе прямо напротив через дорогу самой большой и процветающей таверны города.

Феррара и Пьяцца тоже заулыбались.

– И грубых провокаций не будет, это уж точно, – сказал Феррара. – Даже у байкеров хватало ума, чтобы не злить СГА.

– Когда они планируют открыться? – спросил Эд. – Я обязательно приведу на такое событие всю семью. Даже если останутся только стоячие места.

Подкралась телередактор и прервала их.

– Бекки! – прошипела она. – Вам пора начать готовиться к трансляции новостей.

Удивленная, Ребекка посмотрела на часы на стене.

– Так еще не скоро…

Но Джанет не хотела слушать возражений. Она взяла Ребекку за руку и потянула ее за собой.

– Мы будем репетировать, – прошипела она. – Вы должны научиться следовать сценарию.

– Зачем? – спросил Ребекка. Ее лицо было недоумевающим. Она добавила, что-то еще, но поскольку удалилась достаточно далеко, никто здесь не расслышал.

Эд полугрустно улыбнулся.

– Бедная Джанет. Ей предстоят трудные месяцы впереди.

– Это моя девушка, – прошептал Майк счастливо.

* * *

Когда Ребекка вернулась в эфир, она следовала сценарию не более трех минут. Затем, привычно нахмурившись, она отложила листы бумаги в сторону и сложила перед собой руки. Вглядываясь в камеру, она сказала: – Я вернусь к новостям на производственных объектах позже. Там вся суть в том, что дела на новой фабрике мороженого идут хорошо, но я думаю, все мы можем согласиться, что это в общем-то мелочи.

Со стороны аудитории возрос шепот, со стороны Джанет раздался стон.

– Ну, может быть, не совсем мелочи, – поправилась Ребекка. – Но не так важно, как новости на военном фронте.

Зрители умолкли. Ребекка остановилась на мгновение, чтобы уточнить у себя в бумагах. Потом продолжила: – Вы все знаете, что войска Тилли оставили Тюрингию в течение последних нескольких недель. Разведчики Маккея сообщают, что последние части гарнизона Веймара также ушли два дня назад. Теперь Маккей получил свежие новости с курьером, присланным королем Густавом.

Она смотрела прямо в камеру.

– Предстоит крупное сражение под Лейпцигом. Тилли согнал все свои войска, чтобы встретить Густава Адольфа в открытом поле.

Она отвернулась, собираясь с мыслями. Когда она вновь повернулась к камере, ее лицо было торжественным и задумчивым.

– Я еврейка, как вы знаете. Большинство наших граждан являются христианами, и большинство из них в настоящее время католики. Но я не верю, что кто-то из нас будет на чьей-либо строне, основываясь лишь на вере. На самом деле на кону стоит не то, что протестантская Швеция победит католическую Австрию и Баварию, или наоборот. На кону стоят наши права и свободы.

Долгая пауза.

– Придется оставить эту новость без комментариев. Это, кажется, немного странным для меня, поскольку я не знаю никого, кто не имеет своего собственного мнения по почти всем вопросам, включая и меня. Но я, конечно, пойду навстречу пожеланиям телередактора. Тем не менее…

Еще один стон Джанет. Зрители – весь Грантвилль – замерли.

– Моя молитва сегодня вечером будет за короля Швеции. В этом предстоящем бою Густав II Адольф будет бороться за наше будущее. Наше, и наших детей, и детей наших детей, всех наших потомков.

– Аминь, – прошептал Майк.

Часть третья

What the anvil? what dread graspDare its deadly terrors clasp?Уильям Блейк, "Тигр"Кто впервые сжал клещамиГневный мозг, метавший пламя?

перевод МаршакаКто взметнул твой быстрый взмах,Ухватил смертельный страх?перевод БальмонтаИ увы, ужель готовУжас гибельных оков?перевод Vakloch

Глава 34

В последующие столетия многие называли Густава Адольфа "Отцом современной войны". И многие спорили с этим.

Он и вправду им не был. Это название, если оно и могло быть дано кому-нибудь, более подошло бы Морицу Нассау. Густав Адольф многое почерпнул от голландцев, сам ничего не изобретая. Правда, он больше склонялся к линейному, а не шахматному порядку построения войск Морица, и особое внимание уделял аркебузирам и артиллерии. Насчет последнего мифов было предостаточно. Рассуждая о знаменитых, так называемых "кожаных пушках", многие не брали во внимание того, что они не прошли боевых испытаний и вскоре от них отказались. Такие орудия быстро перегревались и выходили из строя. В Германию Густав уже их не привез.