1947. Год, в который все началось

Думает, что выбирает родину, поскольку рос в Будапеште. Но выбирает враждебную страну, поскольку Венгрия — страна, чье население хотело убить его. Его товарищи в сионистском лагере в Штрюте продолжают посещать уроки древнееврейского и физкультуры. Часть их вскоре получит фальшивые визы. Всего через три месяца их отвезут во французский порт Сет, а там они поднимутся на борт парохода «Эксодус», сиречь «Исход».

Апрель

Берлин

Есть такое место, что расположено между вчера и завтра. Там легко заблудиться. Пустырь без укромных уголков, полный молодых немцев моложе двадцати пяти лет. Нацистская система — это все, что им знакомо. Теперь ее больше нет. Что остается? Пустота. Вот там-то у них, кажется, место сбора, там они, неуверенные, в сомнениях, хотят задержаться.

Они находятся между вчера, при Гитлере, когда им «было не так уж и плохо», и завтра, которое, пожалуй, может оказаться иным, глядишь, и получше. Но никаких гарантий нет.

Этого места не найти на географических картах. И все же оно существует, меж востоком и западом. Страны света отчетливо различимы, но куда идти молодежи, никто сказать не может. От одного другим передается мысль, становится общим мнением: пока не делают выбора, они не совершают ошибки.

Дирборн

Седьмого апреля умирает Генри Форд, хотя, как говорят, был совершенно здоров.

За свою жизнь он не только создал принцип конвейерного производства автомобилей и военного снаряжения — даже сам Иосиф Сталин считает, что это сыграло огромную роль в победе союзников над немцами, — но и финансировал в начале 1920-х годов перевод и американское издание «Протоколов сионских мудрецов»[20] тиражом 500 000 экземпляров.

В 1919 году он покупает газету «Дирборн индепендент», которая затем публикует целый ряд юдофобских статей. Они собраны в книге «The International Jew — the Worlds Foremost Problem»[21] вкупе с «Протоколами сионских мудрецов», а один из восторженных читателей зовется Бальдур фон Ширах, впоследствии руководитель гитлерюгенда. «Важнейшая книга» в его юдофобском развитии, как он говорит, давая показания на Нюрнбергском процессе. Другой читатель, который тоже весьма впечатлен, зовется Адольф Гитлер, и Генри Форд — единственный американец, упомянутый по имени в «Майн кампф».

Разумеется, в 1927 году Генри Форд публично приносит извинения и признает, что «Протоколы сионских мудрецов» основаны на лжи и фальсификации, однако в 1938-м принимает высший нацистский орден, какой только может получить не немец: орден Германского орла вкупе с личным поздравлением Адольфа Гитлера, в мюнхенском кабинете которого, кстати, висит портрет Генри Форда.

И вот он скончался. Бывает и так.

Дели

Лорд Маунтбеттен, последний вице-король Индии, обсуждает будущее страны с тремя мужчинами, которые с трудом терпят друг друга. Лорд предпочитает Джавахарлала Неру, одного из лидеров партии «Индийский национальный конгресс». А вот в Мохандасе Ганди, представителе той же партии, видит этакого полуголого факира, непостижимую загадку духовности и считает Божией милостью, когда их встречи происходят по понедельникам, ведь в этот день недели Ганди дал обет не говорить. Третий участник, Мухаммед Али Джинна, лидер Всеиндийской мусульманской лиги, well

[22], он психопат, по мнению Дикки, до того холодный, что, находясь с ним в одной комнате, просто коченеешь. Все трое индийских лидеров — юристы, вполне энглизированные, высокообразованные и отчасти воспитанные в Великобритании.

Могли бы они быть друзьями или хотя бы союзниками при всей своей взаимной неприязни? Могли бы держаться с вице-королем Дикки по-другому — и тогда бы удалось избежать кровавой бани раздела? Но Дикки торопится, а эти трое соперничают во власти и влиянии.

Мухаммед Али Джинна — политический лидер мусульман империи — ест свинину, пьет виски и в мечеть ходит редко. Джинна не выносит, что Ганди насаждает духовность в политике, — «преступно смешивать религию с политикой, как делает он», — и убежден, что религия порождает шовинизм и среди индусов, и среди мусульман. Поэтому он отказывается одухотворять Ганди, титулуя его махатмой, великой душой. Вполне сгодится и мистер, и этого Ганди ему простить не может. Раньше Джинна стремился объединить Национальный конгресс, где доминируют индуисты, и Мусульманскую лигу, но рост насилия заставил его все активнее выступать за различение, не только между политическими партиями, но и между их избирателями. Теперь ему необходимо отдельное мусульманское государство.

Но Ганди категорически против «вивисекции», как он это именует. Лучше объединение с мусульманином Джинной в руководстве, только не резать на куски тело Матери Индии. Джавахарлал Неру не может принять позицию Ганди, хотя поначалу тоже против раздела. Но насилие раздирает страну изнутри, и он меняет позицию. Мусульмане и индусы топят друг друга, жгут дома и дырявят друг другу черепа, а затем наблюдают, как оба истекают кровью.