1947. Год, в который все началось

Через Роберта Х. Джексона Лемкина приглашают участвовать в подготовительной работе, но, по сути, без должности как таковой. Он встречал друзей, но и недругов тоже. В списке участников рабочей группы его имя вписано карандашом, а не чернилами. Ему даже персонального телефона не выделили. Часть коллег считала его неотесанным, он-де шокировал окружающих, хвастаясь своей книгой. Тем не менее он оставил след. По его упорному настоянию в обвинительное заключение по делу Германа Геринга, Иоахима фон Риббентропа, Ханса Франка и других нацистских лидеров включили понятие геноцида. И на слушаниях Международного военного трибунала, первого большого процесса в Нюрнберге, в зале суда впервые прозвучало слово геноцид. Британский обвинитель даже прямо процитировал книгу Лемкина в ходе одного из допросов.

Сам Лемкин обретался наполовину на свету, наполовину в тени. Пока шел процесс, он искал информацию о том, что случилось с его родителями и остальными членами семьи. И при этом выяснил, что американская администрация в Германии ежедневно выпускала на свободу 500 эсэсовцев по той простой причине, что не имела средств на их содержание. Не сохраняла ни фотографий, ни отпечатков пальцев. От тревоги и печали его мучила бессонница.

Небритый, нестриженый, неухоженный бродил Лемкин по коридорам нюрнбергского «Гранд-отеля», где жили американские юристы. Несчастная добрая душа, тьма, желавшая сделать мир светлее. Коллеги симпатизировали ему, но терпели с трудом.

Лемкин даже просил одного из обвинителей повлиять на председателя суда, чтобы понятие геноцида было записано в приговор нюрнбергского суда:

«Нельзя же до бесконечности твердить миру: не убивайте членов национальных, расовых или религиозных групп, не стерилизуйте их, не принуждайте к абортам, не крадите у них детей, не заставляйте их женщин вынашивать детей для вашей страны, и так далее. Необходимо сейчас, при этой уникальной возможности сказать миру: не занимайтесь геноцидом».

Когда оглашали приговор, Рафаэль Лемкин лежал больной в Париже. Несколько лет — война, мир, убийство миллионов людей и судебный процесс — минуло с тех пор, как он слышал речь Уинстона Черчилля, упомянувшего о преступлении, которому нет названия. А сейчас слушал радиопередачу из Нюрнберга и, пока приговор не был дочитан до конца, еще надеялся. Но о геноциде не прозвучало ни слова, ни единого слова.

Мальмё

Пер Энгдаль собирает силы. Паутина, линии знакомств, передача импульсов.

Шведской тайной полиции известно, что еще в 1945 году Энгдаль завязывает контакт с остатками нацистских и фашистских ячеек в Европе. Известно ей и то, что сейчас он сотрудничает со шведским финансистом Карлом-Эрнфридом Карлбергом. Этот Карлберг владеет в Стокгольме издательством, которое, в частности, переводило и выпускало книги Адольфа Гитлера и Йозефа Геббельса, а также опубликовало «Протоколы сионских мудрецов». В годы войны Карлберг собирал информацию и анонсировал выпуск двухтомного «шведского еврейского календаря», поименного списка всех шведских евреев и их жен, а кроме того, отвечал за шведское издание пропагандистской газеты вермахта «Сигнал».

Карл-Эрнфрид Карлберг твердо и непоколебимо привержен нацизму. Накануне пятидесятилетия Гитлера он собирал деньги на подарок фюреру. В 1939-м, узнав о покушении на фюрера[29]

, он лично послал ему телеграмму с пожеланиями здоровья.

Шведская полиция знает, что миллионер Карлберг — член фашистского движения Пера Энгдаля и что Карлберг и графиня Лили Гамильтон выступили с инициативой создать Комитет помощи детям Германии, а позднее Комитет помощи немецким офицерам. За несколько лет они собрали круглым счетом 40 миллионов шведских крон, и эти деньги пойдут не только на бедных немецких детей, но и на большое количество нацистских офицеров. Позднее графиня Гамильтон станет вице-председателем «Тихой помощи» (Stille Hilfe) — организации поддержки прячущихся, осужденных и беглых нацистов.

Однако же шведской полиции пока неизвестно, что Карлберг поддерживает контакт с эсэсовским офицером Людвигом Линхардом, который еще в 1944 году переправлял высокообразованных нацистов через Швецию в Аргентину. В ходе сложной операции, действуя по поручению как шведского правительства, так и нацистской Германии, он якобы сумел вывезти несколько тысяч эстонских шведов, которым грозили советские репрессии, и с помощью Карла-Эрнфрида Карлберга спрятал их в Стокгольме.

Теперь Линхард сам хочет уехать в Аргентину и финансирует поездку, продавая беглецам места на старом пароходе «Фалькен», который стоит в Стокгольме на ремонте. Судно в плачевном состоянии, ремонт требуется серьезный. Связываются с Карлбергом, он осматривает судно и инвестирует в проект минимум 30 000 шведских крон.