1980 №1

Но это уже не только эксперименты. Предоставим слово доктору М. Пацику из Федерального министерства технического и капитального развития: «В рамках научно-технического сотрудничества между ЧССР и Вьетнамом разработаны планы сотрудничества по проверке и использованию псофокарпуса. Наши специалисты уже выехали во Вьетнам и начали осуществление этих планов».

Корневища трескучего боба, из-за которых его называют иногда «спаржевым бобом».

Корневые клубеньки с азотфиксирующими бактериями.

План, о котором говорит доктор Пацик, состоит из трех этапов. Первый, агротехнический, то есть размножение посевного материала и выращивание растений в поле, начался в апреле 1979 года на поле в 1 гектар на севере и в 3 гектара на юге страны. На втором этапе во вьетнамских клиниках начнется проверка муки из плодов трескучего боба. В 1980 году оба этапа получат оценку и будет принято окончательное решение. Если все необычайные свойства трескучего боба подтвердятся, а при его возделывании не возникнут никакие особые трудности, то начнется третий этап — экономическое сотрудничество, на котором Чехословакия поможет Вьетнаму построить установки для переработки урожая в пищу людям и на корм скоту. Вероятно, ЧССР будет получать часть продукции.

Перевела с чешского 3. БОБЫРЬ.

(Журнал «Веда а техника младежи», ЧССР.)

ПОДРОБНОСТИ ДЛЯ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫХ

Четыре точки зрения на комплексоны

Среди тех, кто удостоен Государственных премий СССР за 1978 год, — большая группа ученых и специалистов, награжденных за создание, исследование и применение в народном хозяйстве химикатов, называемых комплексонами: Н. М. Дятлова, В. Я. Тёмкина, О. Ю. Лаврова, Т. X. Маргулова, Л. К. Островская и другие.

Наш корреспондент Ю. Побожий побывал во ВНИИ химических реактивов и особо чистых веществ, где разрабатываются комплексоны. Его собеседники — доктор химических наук Нина Михайловна ДЯТЛОВА, заведующая отделом комплексонов и сорбентов ВНИИРеа, и доктор химических наук Вера Яковлевна ТЁМКИНА, заведующая сектором этого отдела.

ГЛАЗАМИ НЕПОСВЯЩЕННОГО

Страшное, гнетущее зрелище — погибающий сад. Вертолет медленно летит над равниной — и выплывающие из-за горизонта траурной процессией внизу бредут навстречу деревья с желтыми листьями. Не пышным осенним золотом, но мертвенно-лимонной бледностью светятся эти листья — вялые, пожухлые. Это цвет тяжелой болезни растений — хлороза, и означает он, что растениям не хватает железа, без которого не образуется хлорофилл и, стало быть, не идет фотосинтез, не создается растительная плоть. Листья отомрут и упадут на землю, и лесоруб повалит на нее погибшие деревья — на землю, в которой… железа хоть отбавляй! Да, в том-то и состоит парадокс известковых почв, на которых возникает хлороз, что вовсе не отсутствием железа плохи они, а тем, что известь делает этот металл неусвояемым для растений, переводит его в нерастворимые соли.

За вертолетом тянется густой шлейф из брызг, и вдали, за его туманной оторочкой, расстилается оживший, блещущий свежей зеленью сад! Словно фокусник сдергивает покрывало со своей волшебной шляпы, в которой только что было совсем не то, что видно сейчас!

Чудо?

«Чудо!» — авторитетно и единодушно заявили главный механик и главный инженер атомохода «Ленин». Но это уже совсем другая история, тоже, впрочем, сравнимая с исцелением от непобедимой болезни. Короста котлов, тромбоз трубопроводов— так можно ее назвать. В хронической форме она увеличивает расход горючего, снижает кпд всего двигателя, поскольку обросшие коростой стенки котлов плохо пропускают тепло; в обострившейся— грозит авариями и взрывами. Причина недуга — накипь. Надежного лекарства от нее тепловая энергетика так и не сумела найти за двести лет своей истории. В дело шел яд — соляная кислота. Она отмывала соли кальция, магния и железа, из которых состоит накипь, но вместе с тем ранила стенки котлов, и тогда изъязвленный металл становился восприимчивым к другой тяжелой болезни — коррозии.