1984. Дни в Бирме

Она стала рвать на себе одежду — предел оскорбления, какое способна нанести низкорожденная бирманка. Взвыла фисгармония — миссис Лэкерстин чуть не упала со стула. Люди наконец пришли в себя и зашевелились. Священник, блеявший что-то невразумительное, собрался с духом и отчетливо произнес:

— Выведите эту женщину!

На Флори было страшно смотреть. Едва увидев Ма Хла Мэй, он стиснул зубы и постарался сделать вид, что он тут ни при чем. Но это было бесполезно, совершенно бесполезно. Лицо его пожелтело, точно кость, лоб покрыла испарина. И тогда Фрэнсис и Сэмюэл сделали, наверно, первое полезное дело в своей жизни — они вскочили со скамьи, подхватили под руки Ма Хла Мэй и выволокли ее, продолжавшую кричать, из церкви.

После этого стало очень тихо. Все были поражены вопиющей гнусностью этой сцены. Даже Эллис скривился. Флори сидел ни жив ни мертв. Он уставился на алтарь, с застывшим обескровленным лицом, на котором родимое пятно проступило, словно мазок синей краски. Элизабет при взгляде на него затошнило. Пусть она не поняла ни слова из того, что говорила Ма Хла Мэй, смысл был ей предельно ясен. Мысль о том, что Флори находился в связи с этой безумной оборванкой, вызывала у нее дрожь отвращения. Но еще хуже — хуже всего остального — было его уродство. Его лицо ужаснуло ее — отталкивающе-грубое и такое старое. Точно череп. Только родимое пятно казалось живым. Это пятно внушило ей ненависть к Флори. До этого момента она не представляла, какая это отвратительная, непростительная отметина.

Ю По Кьин, словно крокодил, нанес удар в самое уязвимое место. Не приходилось сомневаться, что это его рук дело. Он, как обычно, увидел свою выгоду и научил Ма Хла Мэй, что делать. Священник поспешно закончил службу. Флори сразу встал и пошел к выходу, ни на кого не глядя. Слава богу, уже начинало темнеть. Отойдя от церкви на полсотни ярдов, он остановился и посмотрел, как остальные направляются парами в клуб. Ему показалось, что они спешат. Ну, еще бы! Им будет о чем там поговорить! Фло разлеглась у него в ногах пузом кверху, прося поиграть с ней.

— Пошла отсюда, скотина паршивая! — сказал он и пнул собаку.

Элизабет задержалась в дверях церкви. Мистер Макгрегор, улучив случай, решил познакомить ее со священником. Вскоре двое мужчин направились к дому мистера Макгрегора, у кого остановился на ночь священник, а Элизабет пошла к клубу, значительно отстав от остальных. Флори побежал за ней и нагнал почти у ворот.

— Элизабет!

Она оглянулась и, увидев его, побледнела и молча пошла дальше, прибавив шагу. Но Флори схватил ее за руку.

— Элизабет! Я должен… мне надо поговорить с вами!

— А ну, пустите!

Они стали бороться, но тут же прекратили. Двое каренцев, выйдя из церкви, остановились в тени деревьев и смотрели на них с большим интересом. Флори заговорил тихим голосом:

— Элизабет, я понимаю, у меня нет права задерживать вас вот так. Но я должен поговорить с вами, должен! Пожалуйста, выслушайте меня. Прошу, не убегайте!

— Что вы делаете? Почему вы держите меня за руку? Пустите сейчас же!

— Я отпущу… вот, смотрите! Но выслушайте же меня, прошу вас! Ответьте на один вопрос. После того, что случилось, вы сможете когда-нибудь простить меня?

— Простить вас? Что значит, простить вас?

— Я понимаю, что осрамлен. Вышла ужасная гнусность! Только я, можно сказать, не виноват. Вы поймете, когда успокоитесь. Как думаете… не сейчас, это был ужас, но потом… думаете, вы сможете это забыть?

— Я правда не понимаю, о чем вы. Смогу ли я забыть? При чем здесь я? Я считаю, это было просто отвратительно, но меня это не касается. Совершенно не понимаю, почему вы меня так допрашиваете.

Флори был близок к отчаянию. Ее тон и даже самые слова были точь-в-точь как во время их прошлой ссоры. Она опять прибегала к тому же приему. Вместо того чтобы выслушать, она сторонилась его и избегала — унижала, притворяясь, что они совершенно чужие люди.

— Элизабет! Пожалуйста, ответьте мне. Пожалуйста, будьте со мной честны! Это серьезно. Я не ожидаю, что вы сейчас же примете меня назад. Вы не можете, когда я так прилюдно осрамлен. Но ведь так или иначе вы фактически обещали выйти за меня…

— Что! Обещала выйти за вас? Когда

это я обещала выйти за вас?

— Не на словах, я понимаю. Но это было между нами.

— Ничего подобного между нами не было! Я считаю, вы себя ведете самым ужасным образом. Я немедленно иду в клуб одна. Доброго вечера!

— Элизабет! Элизабет! Послушайте. Нехорошо отталкивать меня вот так. Вы и раньше знали об этом, и знали, что с тех пор, как я встретил вас, я стал жить по-другому. То, что случилось в церкви, было просто недоразумением. Эта жуткая женщина, бывшая когда-то — я это признаю — моей… ну…

— Я не стану это слушать, не стану слушать о таких вещах! Я ухожу!

Он снова схватил ее за руки и на этот раз не отпускал. Каренцы, к счастью, уже ушли.