1984. Скотный двор

Назначение новояза состояло не только в том, чтобы обеспечить выразительными средствами мировоззрение и моральные установки, присущие приверженцам Ангсоца, но и чтобы сделать невозможными все другие способы мышления. Предполагалось, что окончательное утверждение новояза и забвение старояза сделают еретическое мышление – то есть мышление, отклоняющееся от принципов Ангсоца, – буквально немыслимым, во всяком случае в той мере, в какой мышление определяется словами. Словарный состав подобрали таким образом, чтобы придать точное и часто весьма тонкое выражение каждому понятию, которое могло понадобиться члену Партии, отсекая при этом другие значения вместе с возможностью их случайного возникновения. Частично это достигалось образованием новых слов, но главным образом – исключением нежелательных и избавлением оставшихся слов от неортодоксальных и по возможности всех прочих значений. Приведем один пример. В новоязе осталось слово «свободный», но употребить его можно было только в таких выражениях, как: «Свободный ошейник» или «Проезд свободен». Но не в старом значении, как то: «политическая свобода» или «свобода мысли», поскольку ни то, ни другое не существовало на уровне понятий и, следовательно, не требовало выражения. Помимо избавления от однозначно еретических слов, сокращение словарного запаса рассматривалось как самоцель, и никакое слово, без которого можно было обойтись, не имело права на существование. Новояз был призван не расширить, но сузить горизонт мышления, и этой цели способствовало урезание выбора слов до минимума.

За основу новояза был взят английский язык, известный нам сегодня, хотя многие предложения новояза, даже не содержащие новых словообразований, едва ли были бы понятны нашим современникам. Слова новояза подразделялись на три четко очерченных класса: Лексикон A, Лексикон B (также называемый сложносоставным) и Лексикон C. Для удобства лучше рассмотреть каждый из них по отдельности, но в разделе, посвященном Лексикону A, мы также разберем грамматические особенности новояза, поскольку их правила остаются в силе для всех трех категорий.

Лексикон A.

Лексикон A состоял из слов, которые использовались в повседневной жизни в таких областях, как еда, питье, работа, одевание, подъем и спуск по лестнице, поездка в транспорте, садоводство, кулинария и т. п. Почти все эти слова известны нам сегодня – бить, бежать, собака, дерево, сахар, дом, поле, – но по сравнению с сегодняшним языком численность их была крайне мала, а значения гораздо конкретнее. Всякая двусмысленность и смысловые оттенки были вычищены. Новоязовские слова этого класса выражали по возможности одно общепринятое понятие, а самые распространенные сокращались до одного слога. Использовать Лексикон A в литературных целях, равно как и в политических или философских, не представлялось возможным. Он предназначался для выражения исключительно простых, целенаправленных мыслей, обычно связанных с конкретными объектами или физическими действиями.

Грамматика новояза имела две характерные особенности. Первая из них состояла в почти полной взаимозаменяемости различных частей речи. Любое слово в языке (это принципиально применялось даже к самым абстрактным словам, таким как если и когда) могло использоваться как глагол, существительное, прилагательное или наречие. Между однокоренными глаголами и существительными не допускались никакие вариации, что привело к избавлению от многих устаревших форм. Например, в новоязе не было слова думать. Его место заняло слово мысль, служившее как существительным, так и глаголом. Здесь не соблюдался никакой этимологический принцип: в одних случаях предпочтение отдавалось существительному, в других – глаголу. Даже при наличии близких по смыслу существительного и глагола, не связанных между собой этимологически, оставляли, как правило, что-то одно. Например, было выброшено такое слово, как резать, а его значение успешно выражалось существительным-глаголом нож. От таких сущеглагов путем добавления соответствующих суффиксов образовывались прилагательные и наречия. Так, синонимический ряд красивый, прекрасный, прелестный, миловидный, дивный, чудесный сужался до слова красый с набором суффиксов. Ряд знакомых нам прилагательных – хороший, сильный, большой, черный, мягкий – сохранился, но их общая численность резко сократилась. В них отпала почти всякая надобность, поскольку большинство прилагательных образовывалось добавлением того или иного суффикса к сущеглагу. Из всех наречий сохранились лишь те, чьи окончания соответствовали новой грамматике; реформа не терпела полумер. Например, слово припеваючи было заменено на хорно.