1984. Скотный двор

Кроме того, любое слово – это опять же принципиально применялось ко всем словам в языке – могло переводиться в отрицательную форму с помощью частицы не- или усиливать значение с помощью приставок плюс- и дубльплюс- для максимальной степени. Так, например, слово нехолод означало «тепло», а плюсхолод и дубльплюсхолод означали, соответственно, «очень холодно» и «крайне холодно». Также было возможно, как и в современном английском, модифицировать значения почти любого слова с помощью иных приставок, таких как пред-, пост-, до-, от- и т. п. Такими способами достигалось огромное сокращение словарного запаса. Например, в случае со словом хороший не было необходимости в слове плохой, поскольку нужное значение давало с равным – и даже с большим – успехом слово нехор. Если два слова составляли естественную пару противоположностей, достаточно было решить, какое из них исключить. Например, слово тьма могло быть заменено словом несвет, а слово свет – словом нетьма, по предпочтению.

Второй характерной особенностью грамматики новояза было единообразие. За вычетом отдельных случаев, упоминаемых далее, все исключения и разночтения были устранены. Так, исчезла двойная н (оловяный, деревяный, подлиник) и двойная с (сесия, професия, прогресия); безударная о сменилась на а (малако, шакалат, бальшой); ю в иностранных словах сменилась на у (жури, брашура, парашут) и т. п. Множественное число стали образовывать по одной схеме с помощью окончаний и или ы у всех существительных (стул – стулы, носок – носоки, пальто – пальты).

Единственными классами слов, для которых допускалось отступление от общих правил, остались местоимения, в том числе притяжательные, указательные прилагательные и модальные глаголы. Все они использовались, как и прежде, кроме форм нему, ней, изъятых за ненадобностью, подобным же образом формы мог бы и следует уступили место формам может и сделает. Также некоторые вольности допускались при словообразовании, вследствие необходимости быстрой и удобной речи. Слово труднопроизносимое или допускавшее возможность неправильного понимания, считалось ipso facto [12]

плохим словом; поэтому в некоторых случаях, во имя благозвучия, в слово вставлялись дополнительные буквы или сохранялись устаревшие формы. Но это требовалось главным образом в отношении слов Лексикона B. Почему такая огромная важность уделялась легкости произношения, будет разъяснено далее.

Лексикон B. Лексикон B состоял из слов, специально сконструированных для нужд политики, то есть из слов, не только имевших безусловное политическое значение, но и вызывавших в тех, кто их использовал, определенную ментальную установку. Правильное использование этих слов требовало полного понимания принципов Ангсоца. В некоторых случаях их можно было перевести на старояз или даже на слова из Лексикона A, но это обычно требовало длинного парафраза и всегда сопрягалось с потерей смысловых оттенков. Слова B представляли собой что-то вроде вербальной стенограммы, часто вмещавшей целый круг идей в несколько слогов и при этом имевшей более точное и выразительное значение, чем обычный язык.

Все слова B были составными. Они состояли из двух и более слов или частей слов [13]

, составленных в удобопроизносимой форме. Итоговый сплав всегда представлял собой сущеглаг, склонявшийся и спрягавшийся по обычным правилам. Рассмотрим один пример: слово хоромысль, означающее в самом общем смысле «правоверность», или, при использовании в качестве глагола, «правоверно мыслить». Это слово склогается следующим образом: сущеглаг – хоромысль; прошедшее время – хоромыслил; причастие прошедшего времени – хоромысливший; причастие настоящего времени – хоромыслящий; прилагательное – хоромысленный; наречие – хоромысленно; отглагольное существительное – хоромысл.

Слова B конструировались без какого-либо этимологического плана. Исходные слова могли относиться к любой части речи, составляться в любом порядке и препарироваться любым образом для достижения благозвучия при сохранении узнаваемости. Например, в слове феломыслие (мыслефелония) мысль стоит на втором месте, тогда как в слове мыслепол (Мыслеполиция) оно на первом, а слово полиция сокращено до одного слога. Учитывая большую сложность сохранения благозвучия, отклонения от общих правил встречались в Лексиконе B чаще, чем в Лексиконе A. Например, прилагательными от слов Миниправ, Минимир и Минилюб были, соответственно, Миниправный, Минимирный и Минилюбный, просто потому, что – правый, – мирный и – любый имели несколько нелепое звучание. Впрочем, все слова B принципиально могли склогаться – и склогались в обычной манере.