1993 год. Назад в СССР, или Дети перестройки

Человек, которому она поверила впервые, пожалуй, за почти 21 год своей жизни, человек, с которым ей было так хорошо и свободно, не дает о себе знать уже седьмой день. Он обиделся или, может быть, уехал в срочную командировку? Но почему тогда он не позвонил ей? Ведь Настя всю неделю сидела дома, почти никуда не выходила даже. Украдкой, поглядывая на телефон, и как девчонка бегала к аппарату, лишь раздавался звонок. Но это были или подружки, или сослуживцы отца. Каждый раз Анастасия с разочарованием клала трубку на стол и прятала глаза от матери, которая, казалось, слишком пристально на нее смотрит, подозревая что-то неладное у дочери, хотя и не решалась спросить или высказать ей прямо в глаза свои предположения.

А что, если Алексей такой же, как и все остальные? Циничный, пошловатый, желающий получить от женщины только одно, а если не вышло, как не вышло тогда в субботу у Лешки, то все, прощай, а парень он видный, другую себе отыщет быстро.

Анастасия гнала от себя эти предательские мысли, но в иные моменты она даже ненавидела Князева, готова была ударить его, плюнуть ему в лицо, если когда-нибудь ещё им суждено увидеться. Тогда на глазах у неё выступали слёзы. Вчера ночью она не выдержала и разрыдалась, зарывшись лицом в подушку. Правда, потом ей стало стыдно перед самой собой, она дала себе слово больше не малодушничать. В глубине души ей хотелось верить, что случились какие-то не укладывающиеся в голове обстоятельства, помешавшие Алексею встретиться или хотя бы позвонить.

Она всё ещё ждала его звонка и даже раза два или три набирала его номер. Нет, гордость не позволила бы ей первой начать разговор. Она хотела просто услышать его голос. Скорее всего, она повесила бы трубку после этого. Но длинные гудки тянулись мучительно долго, Лёшки не было дома, и это ещё более злило Анастасию. Сама себе не отдавая отчёта, она ревновала. Неизвестно к кому, к какой-то мифической сопернице, которую представляла себе очень красивой и почему-то очень умной.

Ей казалось, что Алексею нравятся именно красивые и неглупые. Да, впрочем, он и сам как-то в шутку говорил ей об этом. Вот и сейчас Настя, сбросив в себя свой выходной ансамбль, в котором она произвела фурор на Светкином дне рождения, подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя всю. Раньше ей нравилось своё тело, своё лицо, манера говорить и держаться. Теперь же она, глядя на свою отражение во весь рост, придирчиво искала недостатки.

Может быть, она излишне худощава на фоне своих отъевшихся, не следящих за собой пухленьких сверстниц. Она выглядела едва ли не хрупкой, несмотря на свои почти 170 сантиметров. А может, грудь у неё была маловата. Настя повернула в профиль, досадливо отведя в сторону руку. Что ему могло не понравиться в ней? Лицо? Но Лёшка так смотрел на неё. Она хорошо помнила его взгляд, его проницательные серые глаза.

Что-то было здесь не то. Что-то она недопонимала в этом человеке. Настя набросила на плечи халатик и зло хлопнула створкой шкафа. Приняв наскоро душ, она устроилась в кресле напротив телевизора. Передавали, кажется, информационно-музыкальную программу. Сцены нудных политиканских разглагольствований и шумного разгона манифестантов где-нибудь в Чили сменялись дешевыми, нигде не популярными шлягерами исполнителей из стран соц содружества. Во весь экран улыбались слащавые физиономии ведущих, которые рассказывали о всех прелестях жизни здесь, и об ужасах и полной невозможности нормального существования там, за железным занавесом, как в шутку называл заграницу отец Насти.

Но сейчас ей это все было неинтересно. Она нервно теребила пальцами кончик пояска на халате. Мысли были далеко там, где мог быть человек, ставший ее мечтой или болью одновременно.

Какая ведь всё-таки зараза Светка, знала, что творится с Настей, что-то неладное. Так нет, мало того, что пригласила в эту свою компанию и пыталась подсунуть ещё какого-то хлыща дешёвого и липкого, как стакан газировки из автомата. И вообще все друзья у неё, у Светки, были довольно мерзкими типами. А они достали Настю за весь вечер своими пошлыми намёками, как хорошо, что ей удалось вырваться и уйти. А только кто знает, до чего бы дошли эти завравшиеся пижоны.

Звонок, неожиданно раздавшийся в дверь, заставил Настю вздрогнуть и прервал её мысли. Она встала и направилась в прихожую, недоумевая, кто бы это мог быть. У родителей были ключи, время близилось к одиннадцати часам. Чуть поколебавшись, она повернула ручку и открыла дверь. Глазком она никогда не пользовалась, даже когда была дома одна. Настя не была трусихой, да и к тому же дом был кооперативный, вход охранял вахтёр и опасаться было нечего.

Дверь открылась, Анастасия отступила на шаг и подняла глаза. На пороге стоял Алексей Князев.

– Привет! – он улыбнулся, открыто, приветливо, как будто они расстались только вчера, а не целую неделю назад.

Настя молчала, поражённая этим необычным визитом, не зная, как ей поступить, захлопнуть ли дверь перед его носом или сказать что-нибудь обидное.

– Ну что, так и будем стоять? – Лёшка прищурился, -Ты не ждала меня?