200 дней до приказа

— Дурак ты, Берёза… И шутки твои — дуры. Такой, как Ленка, уже не будет…

— Ой, только не надо этих мыльных слов! Н-да… Слышь, Серёга, а может, это всё — шутка? Ну, не бывает, чтоб так вот на ровном месте — бац! И всё, прошла любовь, пишите письма!

— Бабула, ты чего такой мрачный? Ты ж сегодня стрелял, как этот… сибирский охотник! — это подошёл Соколов.

— Мы тут сейчас по части шли — столько одноглазых белок на деревьях — жуть! И все тебя вспоминают, — добавил Фахрутдинов.

— Отвалите, не видите — человеку без вас тошно! — встал на защиту земляка Нелипа. — Ему тут письмо пришло…

— От подруги? Угадал?

— Почти. От мамаши её. Пишет, чтоб отвалил. В общем, схема старая: доча выходит замуж, забудь, солдат, не для тебя ягодку растила…

— Вот зараза! — вырвалось у Фахрутдинова.

— Это кто зараза? — наконец-то оторвался от койки Бабушкин.

— Понятное дело, мамаша! Хотя… Как, кстати, твою девушку зовут?.

— Лена…

— Лена — тоже «молодец»! Тут до дембеля «кот наплакал», а она, коза, замуж!

— Сам ты козёл! — взорвался Бабушкин. — Понял?! Только козлы по два раза в армии служат! Не может Ленка так просто взять — и замуж выйти! Я же от неё неделю назад письмо получил! Всё было чики!

— Ну, за неделю, брат, знаешь, сколько может произойти… — Соколов Бабушкина утешать не хотел.

— Ты чего? Ты со своей Варей такое допускаешь?! — вмешался Нелипа. — Не слушай его!. Бабула, а ты чего вообще сопли распустил?

Тут действовать надо, а он разлёгся и корчит из себя… чёрт знает кого!

— А чё я должен делать?

— Вешаться!. — ласково подсказал Соколов. — Для начала — звонить надо подруге твоей! Ты от неё про «замуж» слышал? Нет! А от кого слышал? От мамаши! Ты от неё услышь, тогда и будешь тут влажность повышать. Тоже мне, Ромео в форме…

— Бесполезно! Я уже раз пять предлагал! Он никуда звонить не хочет!. И жрать не хочет, — махнул рукой Нелипа.

— Ну и пусть подыхает! — посочувствовал товарищу Соколов. — Пойдём гроб у Данилыча заказывать.

Оставшись опять один на один со своей депрессией, Бабушкин ещё крепче обнял подушку — на большее у него не было ни сил, ни желания… А Нелипа тем временем начал кое-что нашёптывать Фахрутдинову.

— Слушай, Ринат, есть идея! Пока этот звездострадалец валяется, давай позвоним этой Лене сами! А то и впрямь, повесится чувак в сортире… Пошли!

— Ну, как? — Фахрутдинов дожидался Нелипу в каптёрке.

— О-па! — Нелипа достал из кармана блокнот Бабушкина. — Блокнот нашего рыцаря Разбитого Сердца. Сработал чисто, рыцарь даже не шелохнулся.

— А телефон?

— Если есть блокнот — телефон уж как-нибудь разыщем! Так… Где же ты, Лена?. О, вот! «Лена». Тридцать восемь, шестнадцать, пятьдесят семь!

— А других нет?

— Других нет. Значит, она! — Нелипа тут же быстренько переписал номер Лены на бумажку.

— Ну, ты, Берёза, просто ксерокс! — отвесил комплимент Фахрутдинов.

— Бери выше! Сканер! А ты не стой — давай, тащи увольнительные!

— Так вы это… вы же их ещё позавчера «оприходовали», когда за посылкой ходили.

— Зашибись! И что же теперь делать? Там же возле почты постоянно патруль пасётся!. Так, думай, голова, думай…

Думал Нелипа головой, на которой были прикреплены глаза.

Именно они первые и остановились на вешалке с офицерскими плащ-палатками.

— А если маскарад устроить? Наденем офицерские плащ-палатки и…

— Зимой — плащ-палатки?.

— А какой патруль волнует, в чём офицеры ходят?! Может, я куртку постирал! И вообще — капюшон на фэйс — и вперёд! Хрен кто тормознёт! А если тормознёт — наглостью задавим! Ты же десантник, Фахрутдинов!

— Вляпаемся мы с этим «марш-броском»…

— Не дрейфь, пробьёмся! Или ты боишься по второму сроку все прелести самоходов испытать?. В общем, так, я блокнот обратно верну, а ты готовься — через полчаса выходим!

Зубов в самоволку ходил очень давно. Ещё когда курсантом был.

Да и зачем, когда дома ждёт любимая супруга.

— Привет, дорогой! Просила тебя сегодня не задерживаться — бесполезно.

— Ой, напомни, а что у нас сегодня?

— Сегодня — подготовка к завтра.

— А завтра что? — Вроде как проверка части ещё не началась — вокруг одной темы крутились мысли командира…

— Завтра приезжает наша мама! А сегодня мы договаривались квартиру убрать и всё приготовить. Я уже и с соседями насчёт раскладушки договорилась.

— Для мамы? — наивно переспросил майор.

— Ну что ты такое говоришь? Для тебя, конечно!

— Вера, ты же знаешь, у меня после раскладушки неделю спина не разгибается…

— Коля, ты сам сколько раз говорил: солдат должен стойко переносить все… Ну? Что переносить?

Делать было нечего — пришлось майору продолжить фразу:

— Все тяготы и лишения воинской службы! Но при чём тут тёща?.

Слушай, Вер, а может, я лучше у Староконя переночую? У него диван есть свободный…

— Ага, сейчас! Знаю я вашего Староконя! Наслышана! Особенно о «переночевать». Всё! Марш к соседям за раскладушкой!

Изобретатель офицерских плащ-палаток не предполагал, что в них будут лазить через забор, — что и подтвердил Нелипа, зацепившись за него в самый ответственный момент.

— Ты чего там? — не врубился в ситуацию Фахрутдинов.

— Да, блин, зацепился! Как офицеры в этих балахонах ходят?!