3 шага в пропасть

С этого начиналась кампания, обернувшаяся крахом государства. «Отдельно бы хотел сказать о затеянной руководством страны в 1987–1988 годах кампании по реорганизации управления и сокращению управленческого аппарата. Она замышлялась как крупномасштабная акция, призванная упростить и удешевить государственный аппарат, сделать его мобильным, эффективно действующим.

Развертывалась эта работа по испытанным канонам существовавшей тогда системы: проценты сокращения аппарата (к слову, одинаковые для всех республик, а также для организаций областного, краевого и районного, городского уровня — без учета специфики, ибо стригли всех под одну гребенку) были установлены решениями Политбюро, сверху было продиктовано, какие министерства, ведомства в республиках, какие отделы и управления в областях и краях упразднить, какие — оставить, жестко регламентированы сроки проведения этой работы.

Организация выполнения принятых решений была поручена Секретариату ЦК КПСС, Организационному и Экономическому Отделам Центрального Комитета. (…) Началось «выкручивание рук», никакие возражения и доводы республик не воспринимались. (…)

К сожалению, доказывать неразумность предпринятой реорганизации ни

Горбачеву, ни его услужливым помощникам в Политбюро ЦК КПСС, тогда нам не удалось» [21. С. 30–31]. Только в одном РСФСР на 31 марта 1988 г. сокращение коснулось 40–42 % [3.44. С. 204].

М. С. Горбачев в своих выступлениях частенько выливал компромат разного рода на бюрократию и требовал чтобы именно она и «перестроилась» [3.66. С. 265; 3.67. С. 3; 3.68. С. 345]. Б. Н. Ельцин не отставал и также пользовался каждой возможностью, выступая на больших форумах с речами, направленными против партийного и советского аппарата, помимо основной цели, он одновременно он зарабатывал и на дешевом популизме. Небольшой контент-анализ публичных выступлений и писем Б. Н. Ельцина легко позволяет увидеть тему номер один [3.69. С. 3; 05. С. 8; 3.70. С. 240; 3.71. С. 9; 3.72. С. 6]. Разумеется, это только выборка.

Эти тенденции были быстро и легко подмечены за рубежом. Но и советологи, незнающие азов замысла, в лучшем случае могли только в лучшем случае оставаться в непонимании от всех импровизаций М. С. Горбачева на стартовом этапе преобразований: [3.73. С. 22, 3.74. С. 75–76,81 — 84,3.75. С. 93].

Вот так: партией по государству, государством по партии и покатилась перестройка под уклон, по ходу действия рассыпаясь, застревая в зыбком песке словоговорений, получаясь не в том виде, как это хотелось бы некоторым инициаторам, а так и только так, как это реально бывает в политике: «Начиная с 1988 года (…) в сфере политики начались зигзаги, импровизации и расшатывания партии, государства, социальное и политическое перерождение начатого пять лет назад дела.

Страну все сильнее лихорадило, пока она не попала в разрушительный флаттер. Считаю, что этот специальный термин — флаттер, очень хорошо характеризует случившееся со страной в последнее время. Он означает сильнейшую, вплоть до полного разрушения, вибрацию самолета при неверно выбранном режиме полета» [19. С. 111]. (Егор Кузьмич окончил в войну МАИ, ему ли этого не знать!)

Приведем наблюдение человека, который оказался в самом центре битв этой войны — начальника личного секретариата М. С. Горбачева тов. В. И. Болдина, с глубоким сожалением он пишет, что «…из некогда целостной системы партийного влияния были выбиты фундаментальные звенья. И вся многоэтажная постройка перекосилась и начала рушиться. Партия с прежней силой уже не могла влиять на дела в народном хозяйстве, гласность вывела из-под ее контроля средства массовой информации. Альтернативные выборы, по существу привели к невозможности влиять на кадровую политику» [176. С. 209].

Итак запомним: из некогда целостной системы были выбиты фундаментальные звенья. Вот главное, что составляет сущность этой войны.

В. C. Павлов, говоря о том, что разрушение СССР шло через подрыв единой финансовой системы (то есть в рамках «гражданской» финансовой войны), далее говорит о структурных изменениях, пришедшихся где-то на 1990/91 гг.: «…Не спроста «демократическая» печать пустила в то время в оборот формулу “9 + 0”, обозначая нулем Центр.