3d, или Дела семейные

— Но ведь за то время, что мы знакомы, вы ничего такого не делали, — он не спрашивал, он утверждал.

— Верно. Но ведь я с вами встретилась, имея за плечами изрядный кусок жизни.

— Так и я аналогично. Сердце моё, мне по большому счету важно, что вы здесь и сейчас со мной. Это так?

— Так. Ни разу в жизни я не приходила на семейное торжество с мужчиной. И не спала ни с одним мужчиной под крышей моих родственников. Это факты. А как вы их интерпретируете… ваше дело.

— Хорошо, Элоиза. Но согласитесь, забавно — мы прозвали вас принцессой, а получается, что не прозвали, а угадали?

— Да какая из меня принцесса? — Элоиза собирала фотографии и не заметила, как он молниеносно оказался рядом и обнял.

— Самая настоящая, уверяю вас, — произнёс он перед тем, как поцеловать её.

Фотографии снова рассыпались по всей комнате.

33. Что делать, когда непонятно, что делать

* 82 *

Во вторник Себастьен заглянул к Элоизе в кабинет незадолго до обеда. Он выглядел таким радостным, как будто победил кого-то ну очень серьёзного, глаза его сияли, и он прямо излучал довольство и счастье.

— Что случилось? — невольно улыбнулась Элоиза, смотреть на него такого и не улыбаться было невозможно. — Вы кого-то победили?

— Можно сказать и так. Последний бой ещё предстоит, но он пройдёт на наших условиях и в удобном нам месте.

— Рассказывайте, — она пригласила его за кофейный столик.

— Увы, пока не могу. То есть, могу, конечно, но до самого события этого делать не следует. Просто я очень рад тому, что всё сошлось, звёзды, наконец-то, встали, как нужно, и сегодня, я надеюсь, история завершится.

— Я о ней, получается, ничего не знаю? — удивилась Элоиза.

— Нет, — подтвердил он. — Вечером узнаете первой. Собственно, я и пришёл для того, чтобы договориться с вами на вечер после вашей тренировки — поужинать, ну и что-нибудь ещё, конечно же, — он так и искрился улыбками. — Мы как раз всё сделаем и я освобожусь. Поэтому идите сюда, — он подвёл её к Тому-Самому месту у стены, где они обычно целовались. — А то мне уже нужно бежать.

Вместе с поцелуем в голову проник какой-то холодок, и это было странно. Элоиза осмотрела Себастьена — и не увидела ничего особенного. Тогда она сама коснулась его губ, сосредоточилась… и отпрянула.

— Монсеньор, я вижу опасность.

— Да ладно, — он не поверил.

— Дело ваше, можете не верить, но я так вижу. Именно для вас.

— А в чем она состоит? Видите?

— Нет, — замотала она головой. — Нельзя перенести ваше предприятие?

— Исключено.

— Тогда возьмите меня с собой.

— Элоиза, вам там делать определенно нечего.

— Я смогу помочь вам, если вдруг что.

— Элоиза, не обсуждается. Я не могу туда сейчас не поехать, а вы — не можете поехать.

— Тогда хоть защиту дополнительную возьмите, — нахмурилась она и достала из-под блузки цепочку с медальоном.

— У меня есть своя подобная штука, вы ведь помните, — он снова улыбнулся. — Не сердитесь, пожалуйста. Я в самом деле не могу взять вас с собой. Но уверен, что всё будет отлично, и после мы с вами поужинаем. Вы не возражаете против ужина?

— Вы, главное, вернитесь. А там посмотрим, — тихо сказала она и вернулась за стол.

— Эй, что случилось? Неужели вы обиделись? Напрасно, совершенно напрасно. Сердечко моё, всё будет хорошо, — он подошел к ней и взял её руку в свои.

— На лестницы по возможности не лезьте, ладно? — пробурчала она. — И на другие высотные объекты тоже.

— Разберёмся, — он поцеловал её кончики пальцев и вышел из кабинета.

* 83 *

Вот ведь новости! С чего это её огорчает, если он куда-то лезет, очертя голову?

Конечно, её это огорчает. Огорчает и беспокоит. Вот ведь паршивец, и как теперь ему помочь?

В наличии неприятности Элоиза не сомневалась, но как правильно действовать в такой вот ситуации — не понимала совсем. Ну, увидела. Ну, сказала. А дальше? Он ведь не будет отменять подготовленную операцию из-за того, что у неё дурные предчувствия?

Ладно, ничего изменить нельзя, остаётся ждать и надеяться. Ждать вечера и надеяться на его ну хоть какое-то благоразумие. Командующие на передовой не дерутся, вдруг пронесёт?

* 84 *

Элоиза не помнила, как она в тот день доработала до вечера, и что было на тренировке, не помнила тоже. Вернулась во дворец, поставила машину и подошла к посту охраны. Там сегодня сидел Умберто Барбьери и ощутимо грустил.

— Добрый вечер, донна Эла, — он встал и даже поклонился.

— Добрый вечер, дон Умберто. Вы не подскажете, монсеньор вернулся?

— Так вот нет! Не вернулся ещё! Понятия не имею, что можно там так долго делать, — сварливо сказал охранник.

— Так вас не взяли? — догадалась Элоиза.

— Именно, — вздохнул он. — Кому-то нужно сидеть на постах во дворце. Нет, всё по-честному, кидали жребий, но могу же я пожаловаться на судьбу? — подмигнул он.

— И многим не повезло? — поинтересовалась она.

— Девятнадцать неудачников плюс господин Дзани, он остался за старшего. От него там толку и вправду нет, он сейчас только головой может работать, никак не руками и ногами.

Что-то новенькое! Господин Дзани за старшего? Обычно во дворце оставались Лодовико или Гаэтано. Что, чёрт возьми, происходит?