50 приемов письма от Роя Питера Кларка

2. Кличка моего пса – Рекс, и он настоящий король. Попросите своих коллег или студентов поделиться историями о том, как и почему они называли своих питомцев. Какие из кличек животных говорят больше всего о личности их владельцев?

3. Вместе с друзьями изучите сборник работ какого-либо выдающегося фотожурналиста. Представьте, что вы пишете историю о сцене, запечатленной на фотографии. Какие детали вы могли бы выбрать и в каком порядке предъявили бы их читателю?

4. Большинство писателей обращаются к зрению. В вашей следующей работе ищите возможности задействовать запахи, звуки, вкус и осязание.

Инструмент 15. Уделяйте внимание именам и названиям

Интересные имена и названия привлекают и писателя, и читателя

Тяга к интересным именам, строго говоря, не инструмент, а условие, приятная литературная привычка. Я как-то написал рассказ об имени «З. Зайзор», последнем в телефонном справочнике Сент-Питерсберга. Имя оказалось вымышленным, давно придуманным почтовыми работниками, чтобы члены их семей могли позвонить им в случае чрезвычайной ситуации, просто найдя последнее имя в телефонной книге. Что привлекло мое внимание, так это имя. Интересно, что означало «З»? Зельда Зайзор? Зорро Зайзор? И каково это – всю жизнь быть последним в списке?

Авторы художественной литературы придумывают имена для персонажей, которые становятся настолько близкими, что делаются частью нашего культурного мышления: Рип ван Винкль, Икабод Крейн, Эстер Прин, капитан Ахав, Измаил, Гекльберри Финн, Джо Марч, Скарлетт О’Хара, Холден Колфилд, Форрест Гамп.

Спорт и развлечения обеспечивают нас неиссякаемым источником интересных имен: Бейб Рут, Джеки Робинсон, Микки Мэнтл, Джонни Юнайтес, Золя Бадд, Шакил О’Нил, Винус Уильямс, Тина Тернер, Спайк Ли, Мэрилин Монро, Опра Уинфри, Элвис Пресли.

Писатели тяготеют к историям, которые происходят в городах с интересными названиями: Киссимми, Флорида; Баунтифул, Юта; Интеркос, Пенсильвания; Муз-Джо, Саскачеван; Форт-Додж, Айова; Опп, Алабама[50].

Однако кажется, что лучшие имена как по волшебству привязаны к реальным персонажам, которые в итоге создают новости. Успешные репортеры выявляют и используют совпадение имени и обстоятельств. История в The Baltimore Sun раскрыла печальные подробности жизни женщины, чья преданность мужчине привела к смерти двух ее маленьких дочерей. Мать звали Сьерра Суонн, которая, несмотря на лирическое имя, взывающее к естественной красоте, опустилась на самое дно в мрачной среде, «где героин и кокаин доступны на обочине под равнодушными взглядами заколоченных окон». Автор проследил ее падение, но не к наркотикам, а к «зависимости от общения с Натаниэлем Бродвеем». Сьерра Суонн. Натаниэль Бродвей. Вряд ли какой-либо писатель смог бы придумать более внушительное созвучие.

Я произвольно открыл свою телефонную книгу и обнаружил на двух идущих друг за другом страницах следующие имена: Даниэль Молл, Чарли Маллетт, Холлис Малликоат, Илир Маллкази, Ева Мало, Мэри Малуф, Джон Мамагона, Лакмика Манаваду, Кхай Манг, Людвиг Мангольд. Имена могут рассказать предысторию, раскрыть этническую принадлежность, возраст и характер. (Заслуженный американский теолог Мартин Эмиль Марти из озорства называет себя Марти Марти.)

Интерес писателя распространяется не только на имена и места, но и на названия предметов. Роальд Даль, получивший известность благодаря роману «Чарли и шоколадная фабрика»[51], вспоминает свое детство в кондитерских магазинах, проведенное в жажде таких сладостей, как «…“Глаза быка”, старомодные мятные конфеты, клубничные конфеты, холодок, монпансье, грушевые леденцы, лимонные леденцы… Моими любимыми были леденцы на палочке Sherbet и лакричный мармелад в виде шнурков. Не говоря уже о леденцах Gobstoppers и Tonsil Ticklers».

Для поэта Дональда Холла интерес представляют не сладости, а еще одно лакомство из имен, которое захватывает его воображение в веселой оде «О сыр!»:

В кладовой дорогие твердые сыры, Чеддер и суровый Ланкашир; Горгонзола с ее великодушием;

отрывистая речь Рокфора; и головка сыра Стилтон, который говорит на чувственном загадочном языке, подобно друидам.

Трудно вообразить себе писателя с большим интересом к именам, чем Владимир Набоков. Возможно, потому, что он писал и на русском, и на английском языках, а также был блестящим энтомологом; Набоков разбирал слова и образы, выискивая глубинные смыслы. Его величайший антигерой Гумберт Гумберт начинает повествование в «Лолите»[52] этими незабываемыми строками: