50 знаменитых загадок истории ХVIII-ХIХ веков

Но несмотря на то что со времени объявления войны прошел уже месяц, шведы не предприняли против русских никаких враждебных действий. По сути, Карл XII давал Петру возможность одуматься. Однако тот не обращал никакого внимания на угрозы со стороны Швеции. Более того, начав осаду Нарвы, Петр решил наказать «скандинавского бродягу». Но, как известно, искусство превозмогает силу. Одерживая победу за победой, Карл XII двинулся к Нарве с одиннадцатитысячной отборной армией. Он горел желанием преподать урок еще не опытным в батальных сражениях русским солдатам. И преподал! Несмотря на то что Петр сосредоточил под Нарвой 45-тысячную армию, Карл стремительно атаковал дивизии Головина и дворянские сотни Шереметьева и нанес им сокрушительное поражение. Позже историки назовут загадкой тот странный эпизод, когда перед самой битвой Петр назначил главнокомандующим русской армии герцога Кроа, иностранца, который не говорил по-русски, в то время как сам, бросив свою армию, поспешно уехал в Новгород. Неужели же, имея четырехкратное превосходство в силах, он едет… за подкреплением? Историки считают, что это произошло потому, что авторитет Петра в войсках тогда был настолько низок, насколько велико было уважение к Карлу XII. Русские хорошо помнили, что молодой шведский король был потомком славного Густава Адольфа, который помог России отстоять свою целостность и независимость во времена Великой смуты.

Когда шведские полки сблизились с рядами псковских и новгородских стрельцов, полковник Штейнбок спросил их, «хотят ли они за антихриста Петра смерть принять или повинятся господину своему королю шведскому и примут от него милость?» Стрельцы сложили оружие и били челом Карлу XII. Их отказ от боя в самом начале сражения привел к тому, что другие войска частью бежали, частью перешли на сторону Карла. Продолжали сражаться на стороне Петра только гвардейские полки и дивизии Вейде.

Однако ничего, кроме славы, победа под Нарвой Карлу XII не принесла. Он полагал, что для полной победы над Петром ему вполне достаточно манифестов и воззваний к русскому народу. По всей Руси полыхали бунты и волнения, вызванные этими манифестами. Король медлил с принятием православия – необходимого условия для его восшествия на русский престол. На все советы поспешить с этой процедурой он неизменно твердил, что примет православие одновременно с короной в Москве. Медлил он также и с вторжением в русские пределы.

Между тем Петр не стал бы Великим, если бы не извлек из поражения под Нарвой суровые уроки. Оно дало новый, сильный импульс его военным реформам. Вместо существовавшей до этого малоорганизованной дворянской конницы началось формирование 10 драгунских полков по тысяче конных солдат в каждом. Для создания мощной артиллерии даже с церквей была снята часть колоколов, которые переливали в пушки. Уже к концу года было отлито около 300 орудий. Был объявлен новый набор в армию, которая проходила усиленное обучение.

Вскоре все эти усилия Петра дали результаты. Русские войска стали побеждать. Заметными стали их успехи в Прибалтике: 11 ноября 1702 года был взят Нотебург (бывший Орешек), переименованный Петром в Шлиссельбург, 12 мая 1703 года – Ниеншанц. 27 мая того же года на отвоеванной у шведов территории близ устья Невы была заложена новая столица России – Санкт-Петербург. Основание города началось с постройки мощной Петропавловской крепости. В 1704 году русские войска овладели Нарвой и Дерптом и утвердились на балтийском побережье.

Тем временем Карл XII громил польско-саксонские армии Августа. В 1704 году почти все польские земли перешли под контроль шведов. Под охраной шведских штыков в Варшаве был созван сейм, который лишил Августа II польского трона и избрал королем шведского ставленника – Станислава Лещинского. Но громкие победы Петра не давали покоя Карлу XII. Летом 1708 года шведская армия под его командованием выступила в поход на Россию. На карте, которая висела в походной спальне короля, он показывал своему генералитету путь на Москву. До нее он рассчитывал добраться легко и быстро. Шведский генерал Стенбок писал в своих мемуарах: «Король ни о чем больше не думает, как только о войне, он уже больше не слушает советов; он принимает такой вид, как будто Бог непосредственно внушает ему, что он должен делать».