52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир

Награждение превратило Леви-Монтальчини в итальянскую знаменитость. (Она вернулась в Италию в 1961 г. на работу с частичной занятостью.) Спустя годы Рита отвечала на звонки по работе из автомобиля «лотус» с шофером, колеся по окрестностям. Леви-Монтальчини была удостоена Национальной научной медали США, стала пожизненным сенатором Итальянской Республики. «Как только вы перестаете работать, – говорила Рита, – то умираете»[146]. В жемчужном ожерелье, на высоких каблуках и с брошью на лацкане лабораторного халата она работала до 103 лет.

Розалинд Франклин

1920–1958

генетик

Разговор о жизни и работе Розалинд Франклин часто вращается вокруг одного безответного вопроса: если бы она не умерла от рака яичников в тридцать семь лет, то разделила бы Нобелевскую премию 1962 г. с Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком? Ответ: скорее всего, нет.

В бестселлере «Двойная спираль»[147]

, рассказывающем о том, как Уотсон, Крик и Франклин открыли ДНК, образ Розалинд представляет собой безжалостную карикатуру[148]. Она там «Рози» (Франклин не нравилось, когда ее так называли), и «если бы она обращала хоть чуточку внимания на свои туалеты, то могла бы стать очень привлекательной»[149]. Рози, резкая и неуживчивая, работать с которой было кошмаром для всех. Рози, которую невозможно было всерьез считать конкурентом в погоне за пониманием структуры ДНК.

Поскольку она умерла за десять лет до выхода в свет «Двойной спирали», то не могла постоять за себя. «Это была „гнусная книга”»[150]

, – вспоминала генетик, Нобелевский лауреат Барбара Мак-Клинток. Другой генетик, Роберт Синсхаймер, назвал изображение Уотсоном Франклин «невероятно низким, искаженным и жестоким, продиктованным инфантильной неуверенностью в себе»[151]. Энн Сэйр, подруга и биограф Франклин, жаловалась, что Уотсон «бездушно лишил Розалинд личности».

Нарисованный Уотсоном портрет Франклин лишь усугублялся следующим благородным признанием: Рози, «конечно, не давала нам этих данных [о конфигурации сахарофосфатного остова в молекуле ДНК]»[152]. Вот оно – признание, прячущееся среди глав, полных злорадства. Когда другие потянули за показавшийся кончик нити, стал открываться истинный портрет Франклин. Уотсон мог считать, что с ней довольно неприятно работать, но его опыт никоим образом не был универсальным. Она была конкурентом – и намного опережала Уотсона и Крика на большей части пути к открытию ДНК. Пара соперников просто не сделала бы свое открытие, если бы не данные, переданные из лаборатории Франклин в Королевском колледже Лондона Уотсону и Крику в Кембридж без ее ведома.

Что это были за данные? Во-первых, четкая фотография структуры ДНК, которую сумела сделать Франклин. Во-вторых, внутренний отчет с результатами ее недавней работы. Уотсон и Крик успели сделать некоторые шаги к пониманию структуры ДНК, но неправильно оценивали содержание воды и расположении сахарофосфатов. Без данных Франклин они не имели бы решающих элементов пазла. Есть мнение, что Франклин со временем пришла бы к тому же выводу, что Уотсон и Крик: спираль, пары оснований, направление сахарофосфатных цепочек, если бы ее работу не позаимствовали.

«Всю свою жизнь Розалинд точно знала, куда идет», – вспоминала ее мать. Если что-то завладевало ее умом, то без остатка. Тетя описывала шестилетнюю Франклин как «пугающе умную»: «Она все время занималась арифметикой для собственного удовольствия и всегда все правильно решала»[153]. Франклин была очень точной, дотошной и гораздо лучше работала с данными, чем с умозрительными размышлениями.

Когда Розалинд училась в Кембридже, ее отец жаловался, что она относится к науке так, как должна была бы относиться к религии. Франклин была верна своим принципам. «Ты часто утверждаешь, что я выработала совершенно однобокий взгляд и на все смотрю с точки зрения науки, – ответила она в письме отцу. – Очевидно, на мой метод мышления повлияло изучение науки, иначе моя учеба была бы потерей времени и провалом. Наука и повседневная жизнь не могут и не должны быть разделены»[154].

Как она могла бы помочь стране во Второй мировой войне, раз отец этого требует? Разумеется, с помощью науки! Окончив в 1941 г. Кембридж и получив место исследовательницы, Франклин стала ежедневно ездить на велосипеде через территорию, являвшуюся одной из основных целей для воздушных налетов, к месту работы в Британской ассоциации изучения использования угля. Задачей Розалинд было установить, почему одни сорта угля пропускают газообразные вещества и воду, а другие более эффективно этому препятствуют. (Каменный уголь использовался в противогазах, и в военное время это было важное исследование.) К двадцати шести годам Франклин опубликовала пять статей о свойствах этого материала. Диссертация, посвященная «твердым органическим коллоидам, в частности углю и связанным с ним веществам»[155], принесла ей степень доктора. Ее исследования 1940-х гг. в дальнейшем способствовали изобретению углеволокна.