54 минуты. У всех есть причины бояться мальчика с ружьем

– Сначала нужно выпустить их отсюда.

Не говоря ни слова, Фарид подходит и сжимает мое плечо. А потом встает у двери и поднимает цепь так, чтобы подхватить концы, когда я ее перережу. Я накладываю лезвия на звено и со всей силы сжимаю их.

Клер

Рация потрескивает. Диспетчер передает откликнувшимся экипажам коды. Было бы проще, если бы я их не понимала, но чаще всего они говорят на обычном английском языке. О машинах, об оцеплении. В Оппортьюнити всего две полицейские машины, а поддержки из других городов недостаточно.

Вертолеты. Спецназ на парковке. Стоит ли вызывать саперов?

И Мэтт находится прямо там.

Все кажется нереальным. Не может быть, чтобы это происходило с нами, с теми, кого мы знаем. Только не в Оппортьюнити, штат Алабама. Да, у нас случаются грабежи. Пару лет назад у нас поджигали машины. Но по рации передают, что они собираются оцепить школу.

Женщина-полицейский в переговоры не вступает, лишь иногда произносит:

– Десять-четыре.

Она смотрит на машину впереди и сжимает руль.

Крис уставился на свои руки. Я бы поговорила с ним, но не знаю, что сказать. У меня слишком много вопросов. За окном пролетает дорога. Участок, казавшийся нам бесконечным, машина преодолевает за пару минут, может быть, даже быстрее. Скоро мы будем в старшей школе Оппортьюнити, и впервые с момента поступления мысль об этом вызывает у меня физическую боль.

Что нас ждет?

Я отрываюсь от окна и откашливаюсь.

– Кто вас вызвал? Кто-то из команды?

Хотя бы кому-то из нас что-то удалось. Я всегда знала, что они смогут это сделать.

Женщина-офицер не сразу понимает, что я обращаюсь к ней. Она оборачивается. Беспокойство в ее глазах заставляет меня задуматься, сколько ей лет, есть ли у нее друзья или родные в Оппортьюнити. Наверное, вот-вот весь город в тревоге соберется у ворот школы. В Оппортьюнити новости распространяются как лесной пожар. Знают ли уже родители?

Женщина-полицейский качает головой:

– Нам позвонили из школы. Несколько человек.

– О…

Голова у меня кружится. Кому-то удалось вырваться и связаться с полицией? Были ли они в безопасности, когда звонили?

– Вы не знаете, удалось ли кому-нибудь… – Закончить фразу у меня не получается.

Женщина-полицейский откашливается:

– Мне нельзя говорить об этом. Один из наших коллег допросит вас сразу же, как мы оцепим периметр.

Я понимаю, чего она не сказала. Мы не хотим массовой паники и распространения неподтвержденной информации. Но мне нужно знать, чего ожидать.

Крис накрывает мою руку своей.

– Мы не спрашиваем у вас детали, офицер, – максимально вежливо говорит он. Крис умеет внушить доверие – с ним всегда разговаривают как со взрослым, хотя всех остальных все еще воспринимают детьми. – Мы лишь хотим знать, где наши друзья и в безопасности ли они.

Сильв

Никогда еще я не слышала стука прекраснее, но вместе с надеждой приходит страх. Томас может помочь нам – но лишь рискуя собственной жизнью. Мы заперты здесь, но мысль о том, что он может подвергать себя опасности – из-за меня, всегда, всегда из-за меня! – приводит в ужас. Лучше бы он бежал не оглядываясь.

С каждым шагом Отем все ближе к Тайлеру. А мне так хочется, чтобы Томас все больше отдалялся от меня. Я не могу потерять их обоих!

Хотя Томас на несколько минут младше меня, он всегда был моим защитником. Брат принял меня под свое крыло, когда Сев ушел в армию, а Феликс уехал работать в Бирмингем. Томас вечно втягивал меня в неприятности, но он же из них и вытаскивал. До последнего лета мне не было страшно, если я знала, что он рядом.

По ту сторону дверей он в безопасности.

В этих стенах не вся жизнь. Тайлеру не разрушить всего. Я должна верить в это. Я могу защитить Томаса, оттолкнув его.

Потому что я больше не могу защитить Отем.

Пальцы мои нащупывают узор на деревянной панели, а взгляд следит за Отем. Она движется плавно, хотя каждый шаг приближает ее к смерти.

Тайлер снова стреляет в зал. Отем вздрагивает, но не останавливается. Таков теперь наш мир: мертвый, потерянный, раненый. Могла ли я что-то сделать? Могла ли я предотвратить это – хотя бы словами?

На выпускном Тайлер подошел ко мне на танцполе. Хотя мы с Отем его почти не видели, а в школе он полностью меня игнорировал, танцевать ему захотелось со мной.

Тайлер потребовал от меня танца.