7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

— Да, — сказал я, беря крекер и кусочек сыра. — Примерно в какое время вы снова осознали себя?

— Этим утром.

— Беспокоиться не о чем… теперь, — ответил я. — Повтора не будет.

— Но что это было?

— Временами такое накатывает, — сказал я, пробуя вино.

— Больше похоже на магию, чем на болезнь…

— Вероятно, не без этого, — согласился я. — Никогда не знаешь, чем может надуть из Тени… Но почти с каждым, с кем такое случалось, теперь полный порядок. Насколько я знаю.

Винта нахмурилась.

— Очень странно.

Я прихватил еще пару крекеров и отхлебнул вина. Они действительно приберегали хорошее пойло для себя.

— Совершенно не о чем беспокоиться, — повторил я.

Она улыбнулась и кивнула.

— Я верю вам. И все-таки, что вы здесь делаете?

— Остановка в пути. Я возвращаюсь в Янтарь, — сказал я, — издалека. Кстати, вы мне напомнили… можно ли у вас взять на время лошадь?

— Разумеется, — отозвалась она. — Когда вы уезжаете?

— Как только получу лошадь, — сказал я.

Винта поднялась на ноги.

— Я не сразу поняла, что вы спешите. Я тотчас провожу вас в конюшню.

— Спасибо.

По пути я прихватил еще два крекера и сыру и высосал оставшееся вино. Интересно, где сейчас может плавать голубой дымок?

Приметив доброго коня, о котором Винта сказала, что его можно оставить в их конюшне в Янтаре, я оседлал его и взнуздал. Он был серый, и звали его Дымок. Затем я накинул плащ и сжал руки Винты.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал я, — даже если вы о нем не помните.

— Не говорите пока «до свидания», — сказала она мне. — Подъезжайте к выходу из кухни в патио, и я дам в дорогу фляжку с водой и провизию… Мы ведь не совершили ничего безрассудного, о чем я не помню, не так ли?

— Джентльмену не к лицу говорить об этом, — сказал я.

Она рассмеялась и потрепала меня по плечу.

— Приходите как-нибудь в гости, когда я буду в Янтаре, — сказала она, — и освежите мои воспоминания.

Я взял седельные сумки, торбу для Дымка и длинную веревку, чтобы привязывать ею коня. Вывел Дымка наружу, пока Винта направлялась обратно к дому. Затем сел в седло и медленно поехал за ней, а несколько собак вились возле копыт коня. Я объехал дом, — неблизкий путь, — натянул поводья и спешился возле кухни. Разглядывал патио и мечтал, чтобы такой же был у меня. Я мог бы посиживать там и пить по утрам кофе. Или даже в компании…

Вскоре дверь открылась, вышла Винта и передала мне узелок и фляжку. Пока я их укладывал, она сказала:

— Дайте знать моему отцу, что я вернусь через несколько дней, хорошо? Скажите ему, что я поехала в деревню, потому что почувствовала себя плохо, но теперь все в порядке.

— С радостью, — сказал я.

— Я действительно не знаю, почему вы здесь, — сказала она. — Но если это политика или интриги, то не хочу и знать.

— Отлично, — сказал я.

— То, что прислуга готовила еду для крупного рыжеволосого парня, который, похоже, был серьезно ранен, мне лучше забыть?

— Желательно.

— Тогда так и будет. Но как-нибудь я хотела бы услышать эту историю без лакун…

— Я тоже, — сказал я. — Поживем — увидим…

— Ну, доброго пути.

— Спасибо. Постараюсь.

Я пожал ей руку, повернулся и сел в седло.

— До свидания.

— Увидимся в Янтаре, — сказала она.

Я сел в седло и еще раз проехался по кругу — пока вновь не оказался возле конюшен. Потом я направил коня мимо них до тропы, по которой мы с Винтой уже ездили и которая вела в нужном мне направлении. Позади в доме завыла собака, мгновением позже к ней присоединилась другая. С юга потянуло ветерком, и он приволок откуда-то несколько листьев. Мне захотелось оказаться на дороге — далеко и в одиночестве. Я ценил одиночество, потому что, как мне казалось, пока ты один, лучше всего думается, а тогда обдумать мне требовалось многое, очень многое…

Я ехал на северо-запад. Примерно через десять минут я добрался до проселка, который как-то уже пересекал. На этот раз я поехал по нему на запад и в конце концов выехал прямо на перекресток с указателем, отмечающим, что Янтарь находится прямо по ходу. Я поехал прямо.

Я путешествовал по желтой грунтовой дороге, выставлявшей напоказ отпечатки множества фургонных колес. Дорога повторяла очертания ландшафта, тянулась вдоль распаханных под пар полей, окруженных низкими каменными оградами, по обе стороны которых росли редкие деревья. Далеко впереди я видел контур обнаженных гор, возвышающихся над лесом, который медленно, но верно подтягивался мне навстречу. Мы с Дымком двигались легкой рысью, и я пустил мысли скользить по событиям нескольких последних дней.