7 лучших историй для мальчиков

Вечером, в половине десятого, Том и Сид по обыкновению отправились спать. Они прочли молитвы, и Сид вскоре заснул. Том не спал и ждал в лихорадочном нетерпении. Когда ему стало казаться, что близок рассвет, часы пробили десять! Просто беда. Нервное настроение побуждало его вертеться и ерзать, но он боялся разбудить Сида. Итак, он лежал смирно, уставившись в темноту. Царила какая-то зловещая тишина. Мало-помалу в тишине стали выделяться едва уловимые звуки. Тиканье часов сделалось явственно слышным. Старые балки начинали таинственно покряхтывать. Ступеньки на лестнице слабо заскрипели. Очевидно, духи пустились в свои похождения. Мерное глухое храпение доносилось из комнаты тетки Полли. А там раздалось несносное чириканье сверчка, которого никакая человеческая изобретательность не в силах угомонить. Зловещее постукивание жука-часовщика в стене, у изголовья кровати, заставило Тома вздрогнуть, – оно означало, что чьи-нибудь дни сочтены. Вдали завыла собака, нарушая ночную тишину, ей ответил еще более отдаленный вой. Том лежал неподвижно. Наконец он убедился, что время остановилось и началась вечность; несмотря на свое волнение, он начал дремать; часы пробили одиннадцать, но он уже не слыхал боя. Но вот раздалось, смешиваясь с его смутными грезами, самое меланхолическое мяуканье. Стук соседнего окна заставил его встрепенуться. Возглас: «Брысь, дьявол!» и звон пустой бутылки, разбившейся о дровяной сарай тетки Полли, окончательно разбудили его, и минуту спустя он уже оделся, вылез в окно и пробирался на четвереньках по крыше. Он осторожно мяукнул раза два, затем соскочил на крышу дровяного сарая, а с нее на землю. Гекльберри Финн был там со своей дохлой кошкой. Мальчики тронулись в путь и исчезли в темноте. Спустя полчаса они уже шли по высокой траве кладбища.

Это было кладбище старомодного западного типа. Оно находилось на холме, в полутора милях от деревни. Ветхая деревянная ограда вокруг него погнулась местами внутрь, местами наружу, но нигде не держалась прямо. Кладбище заросло травой и бурьяном. Все старые могилы осыпались. Ни одного надгробного камня не оставалось на месте; источенные червями кресты на могилах покосились, требуя опоры, но не находя ее. Когда-то на них были надписи: здесь покоится, и так далее, но теперь на большинстве из них нельзя было бы прочесть ничего даже при дневном свете.

Слабый ветерок стонал между деревьями, и Том испугался, не души ли это покойников жалуются, что их потревожили. Мальчики мало говорили, да и то чуть слышным шепотом, так как и время, и место, и окружающая торжественная тишина импонировали им. Они скоро нашли свежую насыпь, которую искали, и спрятались под тремя большими вязами, росшими группой в нескольких футах от могилы.

Они ждали молча в течение долгого, как им показалось, времени. Отдаленное угугуканье филина было единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину. Тому стало невмочь. Он должен был заговорить. Итак, он сказал шепотом:

– Как ты думаешь, Гек, нравится мертвецам, что мы здесь?

Гекльберри шепнул в ответ:

– Почем я знаю. А страшновато здесь, – как по-твоему?

– Еще бы.

Наступила продолжительная пауза, в течение которой мальчики обдумывали про себя этот вопрос. Затем Том прошептал:

– Послушай, Гек, как по-твоему, слышит Госс Вильямс наш разговор?

– Разумеется, слышит. По крайней мере, дух его слышит.

Том, помолчав, прибавил:

– Лучше бы мне сказать мистер Вильямс. Но я не хотел его обидеть. Все называют его Госс.

– То-то вот, надо десять раз подумать, когда говоришь о покойнике, Том.

Эта укоризна снова положила конец разговору. Вдруг Том схватил товарища за руку.

– Ш-ш!

– Что такое, Том? – Мальчики невольно ухватились друг за друга, с сильно бьющимися сердцами.

– Ш-ш! Вот опять! Да неужто не слышишь?

– Я…

– Вот! Теперь слышишь?

– Господи, Том, это они идут! Они наверно. Что нам делать?

– Не знаю. Ты думаешь, они увидят нас?

– Ох, Том, они видят в темноте не хуже кошек. Лучше бы нам не приходить.

– Ну, не бойся. Я думаю, они не тронут нас. Что мы им сделали? А если будем сидеть смирно, может быть, и не заметят.

– Постараюсь, Том, но, Господи, я весь дрожу.

– Слушай!

Мальчики пригнули головы и слушали, чуть дыша. Глухие звуки голосов доносились с дальнего конца кладбища.

– Смотри, смотри! – шепнул Том. – Что это?

– Это чертов огонь. Ох, страшно, Том!

Какие-то темные фигуры приближались, размахивая старым жестяным фонарем, рассыпавшим по земле бесчисленные блестки света. Вдруг Гекльберри прошептал с ужасом:

– Это черти, наверное. Трое! Господи, пропали мы, Том! Можешь прочесть молитву?

– Попробую, только не бойся. Они не тронут нас. Отходя ко сну…

– Ш-ш!

– Что такое, Гек?

– Это люди! По крайней мере, один из них. Я слышу голос старого Меффа Поттера.

– Да ну!.. Ты уверен?

– Ручаюсь, он. Не шевелись, не ерзай. Он не так зорок, чтобы заметить нас. Пьян по обыкновению, старый хрыч!

– Ладно, я буду сидеть смирно. Ну вот, стали. Ищут чего-то. Заторопились. Опять стали. Опять заторопились. Спешат во всю мочь. Теперь взяли вправо. Слушай-ка, Гек, я узнаю и другой голос. Это индеец Джо.