8–9–8

Книги, сигары и плакаты так и не покинули кабинет — Фэл не взяла ничего, что полагалось ей по завещанию; «подождем, пока мальчик вырастет, — сказала она матери Габриеля, — а я попытаюсь навести справки о Bugge Wesseltoft».

Наводить справки — любимое занятие Фэл, в этом Габриель убеждался неоднократно.

Спустя неделю после отъезда тетки он переселился в кабинет — под весьма благовидным предлогом: за сигарами необходим тщательный уход, так сказала Фэл. Мать не особенно возражала, хорошо уже то, что мальчишка не шляется по улицам и не портит одежду, как портят ее другие мальчишки. И вообще — он доставляет гораздо меньше хлопот, чем доставлял в свое время ее вечно жалующийся на здоровье покойный муж. Он неплохо учится в школе. Он — тихий. Он не имеет ничего против сеньора Молины, с которым так приятно пропустить рюмочку в баре (наконец-то время для бара нашлось!). Он даже может без всяких просьб с ее стороны помыть посуду. И загрузить стиральную машину. Чудо, а не сын! И все же…

Он какой-то странный.

Со своенравной Марией-Христиной все понятно, а этот — странный.

Сам Габриель вовсе не считает себя странным. Он чересчур педантичен, это правда. Он внимательно следит за тем, чтобы на корешках книг не собиралась пыль. И чтобы температура в отцовских хьюмидорах не превышала положенных восемнадцати градусов, и влажность соответствовала норме. Лишь однажды приключилось несчастье: в одном из самых маленьких сигарных хранилищ (с короной на крышке из красного дерева) завелся жучок. Он испортил несколько сигар «Laguito № 1», продырявил отвратительными змеящимися ходами их верхний слой. «Что это за жучок, Фэл, и что мне с ним делать?» — в отчаянии написал тетке Габриель.

«Не волнуйся, я наведу справки», — откликнулась Фэл.

Пока она, сидя в Англии, разбиралась с проблемой, жучок успел напакостить еще в двух сигарах. Наконец, ответ пришел: «Это насекомое называется Lasioderma serriсоrnе.

Гнуснейшая и коварнейшая тварь, дорогой мой, непримиримый враг всего лучшего, что есть в сигарах. Но отчаиваться не стоит, просто помести больную коробку в морозильник дня на четыре. Поврежденные сигары это не спасет, зато поможет сохранить нетронутые и уж точно уничтожит жучка».

Габриель тут же поклялся себе втрое усилить бдительность, тем более что с морозильником дела обстоят не так просто. С тех пор как мама приняла ухаживания добряка Молины, их морозильная камера до отказа забита мясом. Булавки не всунешь, что уж говорить о коробке сигар!.. Неделю Габриель ждал, когда освободится подходящее местечко. Это стоило жизни еще одной «Laguito № 1», зато остальные спаслись — как и предсказывала всезнайка-Фэл.

А в мясе нет ничего хорошего.

— Я мог бы взять твоего сына в помощники, — сказал как-то Молина. — Похоже, малец он толковый. Не переживай, не сейчас, конечно. Пусть немного подрастет.

— Пусть подрастет, — ответила мать. — Тогда сам решит, чем ему заняться.

— Я, конечно, не собираюсь вмешиваться в воспитание… Но, по-моему, ему не хватает мужской руки. А парню в его возрасте это просто необходимо. Чтобы не вырос тряпкой и уж тем более педиком. Не хочу сказать ничего плохого про твоего покойного мужа…

— Вот ничего и не говори.

— …но отцовских обязанностей он не исполнял.

— Это не так.

— Ты же сама жаловалась, что он был нытиком!..

Подслушивать разговоры взрослых — себе дороже. Неровен час обогатишься совершенно ненужными тебе знаниями. Неудобными. Царапающими душу. Заставляющими ворочаться в постели и напрасно призывать такой желанный сон. А сна все нет и нет, нытик — ужасное слово, оно сгодилось бы для любого постороннего человека, но только не для отца. Другие слова, которые его характеризуют, — тоже не лучше. «Чтец на фабрике», в то время, как он мог быть боксером в полусреднем весе, на Кубе каждый второй — боксер. Он мог отпустить бороду и примкнуть к соратникам Фиделя, стать его правой рукой, заменив погибшего романтика Че.

Фидель и Че вызывают у Габриеля самые теплые чувства.

«Узнать о них как можно больше» — таков его девиз.