#8-Дань Псам

Он слабеет - он не сумеет - он уже не может держать… со всхлипом он отпустил руки и сумел отскочить в самый последний момент - камень лег на место, а сам он падал на спину, проглоченный облаками пыли, каменной крошки, рваных кусков пемзы. Покатился вниз по склону, почти засыпанный новыми слоями праха. “Жарко. Задыхаюсь. Ослеп”. Он тонул, молотил руками, хватал ртом воздух… и тут его ухватили руки - изящные руки женщины…

Плечо ожгла боль, когда руки сильно потянули его. Осыпающийся склон не хотел отпускать - он понимает его нужду, сочувствует о да, он готов уступить, уйти, пропасть в давящей тьме…

Руки выдернули его. Вытащили за окровавленное плечо. Ураган голосов забушевал с новой яростью, все ближе и ближе. Холодные пальцы скребли за голенища сапог, ногти впивались в голени - о, ему все равно, пусть возьмут, пусть…

Он упал на мокрую землю. Полумрак, тишина - только его же хриплое дыхание - и удивленное хмыканье рядом.

Он перекатился на спину. Во рту вкус пепла. Глаза жжет…

Десра упала на колени, опустив голову; лицо ее полно боли, она прижала его руки к груди, словно два сломанных крыла.

Скиньтик подбежал и встал рядом. - Я думал… она…

- Как долго? - спросил Нимандер. - Зачем вы ждали так долго? Скол…

- Что? Тебя не было несколько мгновений. Десра… она пришла и увидела во льду… тебя…

Пальцы ожгло огнем, в локтях и плечах заломило; да вообще все кости болели. Свежая кровь сочилась из забитых пеплом ран на месте ногтей. - Десра, - простонал он. - Почему?

Она подняла голову и уставилась на него. - Мы еще не покончили с тобой, Нимандер, - сказала она хрипло. - О нет, еще далеко не покончили!

- Проклятый дурак, - сказал Готос. - Я приберегал его. Теперь он свободен.

Нимандер вывернул шею. - Ты не смеешь вот так “приберегать” живые существа! Они не камни!

- Почему нет? Суть в том, что он был нужен. Теперь есть Азат на крови драконов…

- Пролитая кровь… кровь мертвых драконов…

- Думаешь, это важное различие? Увы мне и моей вечной глупости! - Джагут резко натянул капюшон и отвернулся, садясь лицом к очагу; теперь он сидел в точности так же, как в тот миг, когда Каллор, Нимандер и Скиньтик впервые вошли в развалины. - Ты идиот, Нимандер. Драконы не играют в игры. Понял? Драконы не играют. Ах, я в отчаянии… или был бы, интересуй меня хоть что-то… Нет. Вместо этого я приготовлю куличики из пепла. Но вас не угощу.

- Пора уходить, - заявил Скиньтик.

Да, это было очевидно всем.

***

- Возвращаются, - сказал Каллор.

Кедевисс вгляделась, но не смогла различить в сумраке руин никакого движения.

- Слишком поздно для путешествия - мы разобьем лагерь здесь. Приготовь нам хороший ужин, Араната. Ненанда, разжигай костер. Запали целую груду палок - надеюсь, Готос зажмурится. Да, выманите его наружу, чтобы я смог его убить.

- Нельзя его убивать, - заявила Араната, вставая в телеге.

- Ох. И почему же?

- Мне нужно с ним поговорить.

Араната слезла с повозки, оправила платье и пошагала к развалинам. Там как раз показался Скиньтик, поддерживавший Нимандера, чьи руки были в крови. За ними вышла Десра.

- Эта сучка, твоя сестра… жуть наводит… - прорычал Каллор.

Кедевисс не сочла нужным отвечать.

- Она говорит с Готосом - зачем? Что они могут поведать друг дружке?

Кедевисс дернула плечом и отвернулась: - Думаю, готовить сегодня придется мне.

***

Умирающий Капитан смотрел на великана с расколотым лицом. Они сидели на тканых ковриках, и коврик Капитана уже пропитался кровью - казалось, кровь будет течь вечно, словно тело его было всего лишь сломанным, разорванным клапаном, собирающим кровь из никогда не закрывающихся ран мира. Он понял, что умирает так же, как в прошлый раз. Сейчас его окружает роскошь, тогда - песок, грязь, пыль высохшего русла реки; но какая разница? Совсем никакой.

Лишь умирающий способен улыбнуться истине. Много есть вещей, внезапно понял он, которым лишь умирающий может искренне радоваться. Например, его року - громадному воину, что сидит напротив, скрестив ноги и сгорбившись. Между ними курится маленькая жаровня о трех ножках; на углях покоится пузатый чайник, и аромат пряного вина согревает воздух палаты.

- Тебе нужно будет выломать некоторые перегородки, - сказал капитан. - Пусть рабы сделают новую кровать по размеру и прочую мебель.

- Ты не слушаешь, - ответил великан. - Я теряю терпение, когда меня не слушают.

- Ты мой наследник…

- Нет. Рабство - извращение. Рабство - то, что устраивают другим люди, ненавидящие себя. Они ненавидят себя, чтобы сделаться иными, лучшими. Вот ты. Ты сказал себе, будто имеешь право владеть людьми. Ты сказал себе, что они хуже тебя, и думаешь, будто кандалы - тому доказательство.

- Я любил рабов. Заботился о них.

- В сердце ненависти найдется много места для вины, - отвечал воин.

- Это мой дар…

- Все желают одаривать меня. Я отказываюсь. Ты решил, будто твой дар - особенный. Чудесный. Но ты никто. Твоя империя жалка. Знавал я деревенских псов, которые были тиранами пострашнее тебя.