А что подумал Малфой, никто не узнал

— Спасибо, отец, — растерянно поблагодарил Драко. — Только что это?

— Это – полоса препятствий, созданная мной лично специально для развития твоих физических навыков… а то больно ты у нас хилый, — Люциус смерил сына скептическим взглядом. — Предлагаю опробовать величайшее изобретение человеческого гения прямо сейчас.

Драко неуверенно последовал за отцом, который уже ловко перепрыгнул через первое из трех бревен, обозначавших начало паркура. Малфой–младший в красках представлял себе, какие препятствия мог подготовить для него любящий отец: террариум с ядовитыми змеями, аквариум с пираньями и пещеру с бешеным драконом на закуску.

Пока Драко, сосредоточенно пыхтя, переваливался через первое бревно, Люциус резво перескочил второе, кинулся к третьему, но запутался в полах мантии и рухнул носом в землю.

— Нет, такая тренировка мне не нравится, — невозмутимо сказал он, поднимаясь и отряхиваясь. — Пойдем переоденемся.

Люциус бодрым шагом направился обратно к дому, и Драко засеменил за ним. Однако в поместье их ожидала западня в виде сытного обеда, после которого требовалось полчасика поспать, после сна – принять душ, после душа рассказать родителям про успехи в Хогвартсе, потом встретить неожиданно нагрянувшего дядюшку Крэбба, затем терпеливо наблюдать, как отец с гостем выпивают по бокалу вина и выкуривают по трубке, в результате быть отправленным в кровать, чтобы не путаться у взрослых под ногами и не надоедать своими воплями о «какой-то полосе препятствий».

Последующие дни Драко с утра до вечера проводил, карабкаясь, прыгая, кувыркаясь и ползая. Полоса препятствий была небольшая, но интересная: помимо трех вышеупомянутых бревен, там имелись расщелина с кипящей лавой, через которую можно было перебраться только по скользким камням, длинный темный тунель, полный неизведанных чудовищ, и отвесная скала, взобравшись на которую можно было наконец ухватиться за спасительную тарзанку и пронестись над дикими джунглями к финишной черте. Первые два дня домовые эльфы, которым было поручено приглядывать за хозяйским дитятком из ближайших кустов, срывались с места каждый раз, когда споткнувшийся или ударившийся Драко заваливался в песок и, бьясь в судорогах, кричал, что он рухнул в пропасть, клюнутый в попу гипогриффом, и теперь его скелетик обгладывают йети. Потом эльфам это надоело, и они оставались на стреме по одиночке, осознав, что, упав с высоты полуметра, дитятко не разобьется насмерть, а если и расшибет нос, то одного домовика будет достаточно для оказания первой медицинской помощи.

Драко настолько увлекся улучшением физической подготовки, а также разучиванием замысловатых квиддичных трюков, что не заметил, как каникулы подошли к концу. Без сомнения, это было лучшее лето в его жизни, за исключением, конечно, прошлогодней поездки в Египет, позапрошлогоднего путешествия в Гималаи и той незабываемой охоты на саблезубых тигров в джунглях Амазонки. О том, что учебный год не за горами, ему напомнил отец, неожиданно вызвавшийся сопровождать Драко в Лондон за новыми учебниками.

Однако оказалось, что Люциус преследовал собственные цели, и первым делом они отправились в магазин “Боргин и Беркс”, посвященный Темным Искусствам. Едва войдя внутрь, Малфой–младший пришел в неописуемый восторг, ведь магазин оказался даже интереснее кабинета профессора Снейпа.

Драко уже протянул руку, чтобы потрогать загадочный стеклянный глаз, но отец одернул его:

— Ничего не трогай, Драко.[10]

Малфою–младшему, которого до этого действительно заинтересовал только стеклянный глаз, тут же захотелось облапать, обнюхать и облизать все, что попадало в поле его зрения. Люциус, не замечая душевных страданий своего отпрыска, направился к прилавку. Чтобы снова привлечь внимание отца, Драко захныкал:

— Я думал, ты собираешься купить мне подарок.

— Я сказал, что куплю тебе гоночную метлу, – нетерпеливо ответил Малфой–старший, постукивая пальцами по прилавку.

Драко помрачнел. Любил же отец сыпать соль на раны.

— Какой с этого толк, если я не в команде? – мальчишка надулся. – В прошлом году Гарри Поттер получил «Нимбус-2000». Специальное разрешение от Дамблдора, чтобы играть за Гриффиндор. Он даже не так хорошо играет, это всё только потому что он знаменит… знаменит тем, что у него дурацкий шрам на лбу…

Продолжая бурчать себе под нос, Драко наклонился, чтобы посмотреть на полку, заставленную черепами, представляя на месте одного из них головешку Поттера.

– …и всем кажется, что он такой замечательный, этот чудесный Поттер, со своим шрамом и своей метлой…

— Ты говорил мне об этом уже тысячу раз, – перебил его отец. – И я напоминаю тебе, что это… неразумно… выказывать что-либо, кроме любви к Гарри Поттеру, раз уж большинство из нас считают его героем, заставившим исчезнуть Тёмного Лорда… а, мистер Боргин!