А если это любовь?

– Ладно, – скатилась совсем уж в шепот. Она больше не собиралась ничего задвигать. Она решила, что пока у нее есть такая возможность, урвет от него столько, сколько получится. И пусть не надышится им… Конечно, нет. Но хотя бы еще немного подышит. Все равно, на каких условиях.

Мурадов смерил Дарину внимательным взглядом.

– Тебе что-то нужно забрать из общаги?

– Вещи, – шепнула, потому что голос никак не хотел возвращаться.

– Это до завтра подождет?

– Да. Я могу заехать после пар.

– Вот и славно. Лев, где твоя шапка, м-м-м? – присел на корточки, застегнул сыну куртку. – Ты меня не жди.

– А что делать? – пролепетала Дарина.

– Ну, не знаю. Прими ванну с пеной. Или посмотри телевизор. Я нескоро вернусь.

Хотелось спросить, что ж это у него за дела такие, но Мурадов ей ясно дал понять, что у их отношений не тот формат. Поэтому, проглотив готовые сорваться с губ вопросы, Дарина кивнула. Когда за Родионом с сыном закрылась дверь, она первым делом убрала со стола остатки обеда. И прошлась по квартире. Ну, во-первых, потому что ей никто не запрещал этого делать, а во-вторых, потому что теперь это – вроде как и ее дом тоже. Осознав это, Дарина всхлипнула. Прижала ладони к горящим щекам и медленно, придерживаясь за перила, опустилась на лестницу. Ну и денек. Это ж надо. Еще утром она думала, что никогда его не увидит, а уже вечером они с Родионом стали жить вместе!

Дарина ущипнула себя за руку. Ойкнула. И счастливо улыбнулась. Может, конечно, сейчас он и думает, что купил ее, но очень скоро все изменится, да. Она все для этого сделает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Чувствуя необычный прилив сил, Дарина вскочила и уже в гораздо лучшем настроении продолжила свой осмотр. Оказалось, в хоромах Мурадова у Левки есть своя комната. Дарина заботливо застелила разворошенную кроватку и навела порядок в игрушках. После позвонила Сашке предупредить, что не придет ночевать. У той, конечно, сразу же возникло множество вопросов, но Дарина отмахнулась от них, сказав, что обо всем расскажет завтра. На парах.

Прошло два часа, а Родион все не возвращался. Дарина приняла ванну с пеной, как он и советовал, высушила волосы и, надев за неимением другой одежды майку Мурадова, улеглась в кровать. Думала что-нибудь почитать, но очень скоро ее, разомлевшую и истощенную обилием эмоций, сморил сон.

Проснулась Дарина резко. Непонятно от чего. В комнате было тихо. Но все же каким-то образом она почувствовала его присутствие до того, как Родион опустился сзади нее на кровать. Повторяя изгибы тела своими. Коснулся жесткими пальцами спины. Отвел волосы, даже не целуя, а как-то так сжимая губами кожу на шее. Обхватил грудь, проникнув ладонью в вырез майки. Растер соски. Дарина всхлипнула. Мурадов тут же остановился.

– Тебе неприятно после того, что произошло?

– Нет! Нет… Это же ты.

В ответ Родион выругался. Развернул ее к себе лицом. Заглянул в глаза. И непонятно, что там разглядев в свете ночника, обжег поцелуем. Его твердые губы мяли ее тело. Он почти не касался ее языком, целуя губы, шею, грудь… Опустился по животу, царапая щетиной нежную кожу. Заставляя ее плавиться от охватившего тело желания и дрожать. Развел ноги. Поцеловал внутреннюю поверхность бедра.

– Ах ты ж бесстыжая, – усмехнулся, осознав, что на ней нет трусиков.  – Очень плохая девочка. Кажется, мне повезло, – просипел. Выпрямился, глядя в глаза, нашарил рукой презерватив и надорвал конвертик зубами. Одним отточенным движением раскатал резинку по стволу и резко в нее погрузился. Не ожидавшая такого напора Дарина легонько ударилась головой о спинку кровати. Закинула руки за голову, вцепилась в изголовье… Очень быстро ее отчаянная потребность в нем обернулась сокрушительным оргазмом. Дарина вскрикнула, сжимая ногами его бока. Впиваясь в кожу ногтями, царапая, кусаясь, хрипя… Сипя сорванным голосом «я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю-ю-ю».

Родион догнал ее очень быстро. Кончил, упал на бок, чуть смещая вес тела. Толкнулся. И еще. И еще раз. Только потом затих.

– Хорошо… – выдохнула Дарина.

– Хорошо, – согласился Мурадов. – Только твои последние слова лишние. Не переигрывай, я их не жду.

– А если я не играю? – шепнула в ямку на его горле, где все еще, будто в истерике, бешено частил пульс.

– Да ну? – Родион цинично хмыкнул, освобождаясь из ее объятий.

– Я серьезно! – Дарина села на постели, придерживая одеяло. – А если это любовь?

– Любовь за деньги не продается. А я тебя, Дашка, купил.

Мурадов отодвинулся, опираясь на руку. Зачем-то включил свет. В сумерках о любви говорить было проще, а вот так – почти невыносимо. Равно как и стоять на своем. Дарина потупилась. И заметила, что костяшки у него на руках сбиты в кровь.

– Это что? – спросила, затаив дыхание.

– Да так. Не бери в голову. Пожрать что-нибудь есть?

– Есть. Но перед этим тебе не мешало бы обработать руки.

– Пустяки.

– Нет, не пустяки! Думаешь, я не понимаю, что ты Дениса Георгиевича избил?

– Дениса Георгиевича? – вздернул бровь Мурадов.

– Моего управляющего. Того, что…