А если это любовь?

Мурадов разломил хлеб, который Дарина за каким-то чертом пекла сама, и задумчиво уставился на девчонку.

– Хочешь, я с тобой съезжу?

– Нет! – пискнула Дарина.

– Почему? Тогда врать не придется. Скажешь, как есть. Мол, живу с обеспеченным мужиком. Вот он. Любовь всей моей жизни. Кого волнуют подробности нашей сделки?

– Меня. – Дарина потупилась. – Например, завтра ты меня выставишь. И что я им скажу?

– Прошла любовь – завяли помидоры. Ну же, Дарина, решайся. Сгоняем одним днем.

На самом деле Родион не очень-то понимал, на кой хрен ему это надо. Просто он не мог ее отпустить одну к этим людям. Мало ли что. После своего последнего визита к ним Дарина едва ли не на панель отправилась! Очень ему хотелось, если не встряхнуть хорошенько ее родичей, то, по крайней мере, заглянуть им в глаза. Хотя встряхнуть, конечно, больше. У него зубы сводило, стоило только подумать, что вместо него ее мог целовать, лапать, трахать… кто угодно другой. У него буквально сводило зубы.

Дарина колебалась недолго. Видать и впрямь сильно соскучилась. А он и так не мог взять в толк, по кому там скучать, а уж когда увидел родственничков… Нет, дети вполне себе обычные, да. Обрадовались привезенным подаркам, но все же больше – сестре. И мать. Суетилась, как полагается, то и дело Дарины касалась. Бросала на Родиона обеспокоенные взгляды, потому как наверняка не таким она представляла «парня» дочери. Стеснялась бедности, своего простенького платьица. Сокрушалась, что котлеты совершенно не удались, а она так старалась. А вот остальные – тетка Дарины, двоюродные сестры, отец… цирк моральных уродов. Мурадов не представлял, как она это терпит. Сам он буквально задыхался. Так что когда тетка Дарины завела песню о том, какая она неблагодарная, «что в своих столицах жирует, когда отец с матерью едва концы с концами сводят», его терпение испарилось в секунду. Мурадов встал.

– Спасибо, Лариса Викторовна, все было замечательно, но нам нужно возвращаться домой. Дарина…

Дарина послушно встала. Смотреть на нее было страшно. Казалось, дунь ветер – она упадет. Скошенная этой несправедливостью.

– Извини, – униженно прошептала она, выходя из-за стола. А ему заорать хотелось – за что?! За что ты извиняешься? За эти ничтожества? Но ей он ничего не сказал, а вместо этого бросил её папаше: – Выйдем на пару слов.

А уже оставшись один на один с этим… недомужчиной, Мурадов на пальцах ему объяснил, что на Дарину ему больше рассчитывать не стоит. И что его единственный шанс – реабилитация, которую он, почти зять, ага, как же, ему, так уж и быть, оплатит. Мужик пытался, конечно, петушиться, даже кулаки сжал. Но в последний момент его что-то остановило. Может, хватило ума понять, на кого рыпается. Родион удовлетворённо кивнул. Вытащил визитку и аккуратно положил на древнюю полированную тумбочку.

Глава 21

Говорят, что деньги портят человека. Но очень скоро Дарина поняла, что это не совсем так. Деньги не портят. Они, как многоступенчатая ракета, выносят человека на другой, качественно новый уровень. На котором жизнь обретает совершенно иную наполненность. Ведь тебе больше не нужно растрачивать свой ресурс на то, чтобы выжить. У тебя появляется больше интересов, которые делают понятным смысл твоего существования, больше времени для книг и саморазвития. Деньги позволяют тебе почувствовать себя человеком, они дают свободу. Делать то, что тебе хочется, расти, мечтать… Выбрать свой путь, потому что ты можешь позволить себе идти в одиночку, в отличие от других, вынужденно прибившихся к стае.

Проблема в том, что люди, оставшиеся внизу, этого никогда не поймут. Для них ты всегда будешь зажравшейся выскочкой. А все твои проблемы – надуманными. Только потому, что в их картинке мира деньги и проблемы никак не коррелируются.

– Ну, что? Сдала?!

– Сдала, – улыбнулась Дарина.

– Йюху! Последний… Ну, слава богу. Ты с нами или опять против нас? – усмехнулась Сашка, заглядывая Дарине в глаза.

– Я бы с радостью. Но мы сегодня уезжаем кататься на лыжах.

– Красиво жить не запретишь. Ты хоть когда-нибудь на лыжах стояла?

– Нет, – улыбнулась Дарина. – Но Родион обещал меня научить.

– Ну-ну, будешь как корова на льду среди этих гламурных куршавельских телочек.

– Почему куршавельских? Мы здесь. По месту, – вздохнула.

– А что так? Твоему Родиону новогоднюю премию не выписали? – захохотала Сашка. А Дарина, напротив, сникла. Закусила губу. Она могла бы сказать, что «ее Родион» вообще-то сам премии выписывает, но не стала. Зачем провоцировать соседку на еще большую зависть?

– У него в тех краях у друга гостиница, – бросила равнодушно и добавила, перехватывая поудобней рюкзак: – Ну, я, наверное, пойду. Хорошо вам погулять.

– Погоди! Что за друг?! Холостой? Богатый?

Дарина оглянулась, поражаясь тому жадному интересу, что увидела в глазах Сашки.

– Нет. Женатый.

– Ну, жена не шкаф, да? Может и подвинуться. Взяла бы меня и познакомила с кем-нибудь. Тебе что – жалко?

– Как ты себе это представляешь? Иса, познакомься – это моя подружка. Тебе, кстати, любовница не нужна?