А потом я попала в историю Золушки

– Не «за что», а «зачем», – с загадочной улыбкой поправил мужчина.

– Так зачем?

Мужчина не ответил, лишь сделал Рине знак ждать. Когда основная часть зрителей покинула зал, он жестом велел ей следовать за ним и направился к лестнице. Вместе они спустились на этаж ниже, а потом зашли за заграждение с табличной, гласившей, что дальше путь только для персонала. Рина начала догадываться, зачем её задержали. И она не ошиблась.

Ирвин стоял у одной из гримерок, всё ещё в костюме из спектакля и гриме. Небрежно, но элегантно опершись о стену, он с мягкой улыбкой смотрел на приближающуюся Рину.

– Спасибо, что привёл мою особенную гостью, Стивен, – сказал он билетёру, когда тот остановился напротив него.

Стивен усмехнулся и, вежливо кивнув, ушёл.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся Ирвин Рине. – Надеюсь, спектакль тебе понравился?

– Да. Постановка была очень хорошей.

– Приятно слышать. Значит ли это, что я могу рассчитывать на честь увидеть тебя и на других спектаклях нашей труппы?

– Ну… – Рине не хотелось плясать под его дудку, но язык задвигался сам собой. – Если у меня будет время…

– Да, понимаю, ты очень занята. Наверняка, сегодня ещё не ужинала?

– Я обычно не ужинаю.

– Почему? – удивился Ирвин. – Только не говори мне, что боишься растолстеть.

– Я не боюсь, я знаю, что растолстею.

– Глупости. С твоей комплекцией ты не сможешь растолстеть, даже если захочешь.

– Много ты знаешь. До того, как я начала следить за питанием, была такой жирной, что все дразнили меня луковым пончиком.

– Пончиком? Как мило. А почему луковым?

– Потому что я в ответ обласкивала так, что доводила до слёз любого.

Ирвин прыснул.

– Хотел бы я на это посмотреть.

– На толстую меня?

– На маленький милый луковый пончик. – Ирвин с нежностью улыбнулся, и Рине показалось, что её тело вдруг стало таким лёгким, что она может взлететь.

– Я бы тебе не понравилась, – стараясь скрыть смущение, буркнула она.

– Позволь мне решать, что мне понравится, а что нет. – Голос Ирвина звучал мягко, но уверенно. – Я не считаю, что несколько лишних килограммов могут кого-нибудь испортить. Но, раз уж для тебя это так важно, мы можем поехать в ресторан, где есть диетические меню.

– В ресторан? – озадачилась Рина. – Когда?

– Сейчас. У тебя ведь есть время?

– Да, но… – Рина замялась.

– Но что? Ты меня боишься?

– Нет.

– Я тебе неприятен?

Рина смущённо опустилась глаза и помотала головой.

– Тогда возражения не принимаются.

Ресторан, в который Ирвин привёз Рину, действительно предлагал множество низкокалорийных блюд, но, стоило ей взглянуть на цены, аппетит как рукой сняло.

– Прости, но я, пожалуй, просто водички попью, – отложив меню, пробормотала она.

– Не волнуйся о деньгах, – понял причину её беспокойства Ирвин. – Сегодня плачу я.

– Дело не в деньгах, – соврала Рина, – просто…

Подходящая отмазка в голову не приходила, а потому в разговоре возникла пауза.

– Если ничего не выберешь, я закажу всё меню, – шутливо пригрозил Ирвин.

– У тебя что, много лишних денег?

– Достаточно, чтобы угостить девушку, которая меня вдохновляет.

– Вдохновляет? – заломила бровь Рина. – И на что же это я тебя вдохновляю?

– На то, чтобы стать лучше, чем я есть сейчас.

– Разве сейчас ты недостаточно хорош?

– Не настолько, чтобы заинтересовать девушку своей мечты.

Рина вспыхнула, но тут же взяла себя в руки и, придав лицу невозмутимое выражение, продолжила игру.

– И кто же она, эта девушка мечты? Подруга той, которая тебя вдохновляет?

Ирвин усмехнулся.

– Знаешь, похоже я начинаю понимать тех, кто придумал твоё детское прозвище. Ещё немного, и я заплачу…

– Отчего же?

– От безысходности.

– Расстроен тем, что твои чары действуют не на всех?

– У меня нет чар.

– Ах да, ты же лицедей, а не чародей. Твоё оружие – маски, верно?

– Именно так.

– Тысячи масок… – Рина прищурилась. – А есть ли за ними настоящее лицо?

– Каждая из них – моё настоящее лицо, потому как всё, что мне нужно для моих ролей, я ищу внутри себя. Ты ведь поступаешь так же, верно? Я заметил это, когда увидел твою Золушку.

– У меня с Золушкой из сказки нет ничего общего. Я просто притворяюсь на сцене.

– Неправда. – Ирвин нежно улыбнулся, и щеки Рины опять залились румянцем. – Это та часть тебя, которую ты обычно прячешь под панцирем.

– Я ничего не прячу. Это моя настоящая сущность, и мы с Золушкой – полные противоположности. И так считаю не только я. Когда я сказала семье и знакомым, что буду играть в «Золушке», все решили, что я прошла на роль одной из её злых сестёр. Да что там, я и сама признаю, что это идеальный для меня образ. Даже играть ничего не пришлось бы.

– То, что ты так думаешь, говорит только о том, что ты ещё плохо изучила себя. Если образно перенести это на наш разговор с масками, пока ты вылепила только одну. Это маска, к которой ты привыкла и которую не хочешь снимать. Но, если ты собираешься стать актрисой, тебе придется это сделать. Только тот, кто заглянул в каждую грань кристалла своей души, сможет освободиться от бремени «любимой маски» и стать лицедеем, способным примерить любую роль. Это и есть истинная сущность того, что принято называть актёрским талантом.