Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла

— Я вижу их каждый день. Сегодня мне снег помешал. Но это правда чудесно. Большей ловкости и грации и представить себе невозможно.

Он хотел извиниться за внезапность своего отъезда и долгое отсутствие, но не знал, как приступиться к делу. Она пришла ему на выручку. Она сказала:

— Вас не было дольше обычного... на наших репетициях. Мы правда уже хорошо разучили роли. Но отсутствие ваше было замечено... кое-кем. Особенно скучал по вас лорд Сом. Он каждое утро допытывался у его преподобия, как ему думается: не объявитесь ли вы нынче?

Алджернон:

— И что же его преподобие?

Моргана:

— Он обычно отвечал: «Будем надеяться». Но однажды утром выразился определенней.

Алджернон:

— Как именно?

Моргана:

— Не знаю, право, и говорить ли вам.

Алджернон:

— О, скажите, прошу вас!

Моргана:

— Он сказал: «Надежды мало». «Но какая, однако же, вероятность?» — спросил лорд Сом. «Единица против семи», — сказал отец Опимиан. «Да не может этого быть, — сказал тут лорд Сом, — у нас же целый греческий хор против семи его весталок». Но отец Опимиан сказал: «По мне надежда зависит не от одного только соотношения чисел».

Алджернон:

— Он бы мог сказать больше, что касается до соотношения чисел.

Моргана:

— Он бы мог сказать больше, что семь перевешивают единицу.

Алджернон:

— Зачем бы он стал это говорить?

Моргана:

— Однако ж было б слишком лестно для единицы и утверждать, что соотношение равно.

Алджернон:

— Ну а что до соотношения отсутствующего с кем-то иным на чаше весов?

Моргана:

— Единица против единицы обещает, по крайней мере, более равное соотношение.

Алджернон:

— Это плохо. О, простите мне, пожалуйста.

Моргана:

— Вам простить? Но что?

Алджернон:

— Я хотел бы сказать, но я не знаю, как это сделать, чтоб не показалось, будто я допускаю то, чего я допускать не вправе, и значит, я вдвойне должен просить у вас прощения.

Моргана:

— А если я догадываюсь, что хотели бы вы сказать, и скажу это вместо вас?

Алджернон:

— Вы бесконечно облегчите мою задачу, если только вы верно догадываетесь.

Моргана:

— Вы можете начать вместе с Ахиллом:

Мой разум помутился / бурлящий. Дно я разглядеть не в силах[458][459].

Алджернон:

— По-моему, я кое-что уже вижу все-таки.

Моргана:

— Дальше вы можете сказать: я живу зачарованной жизнью. Я подвергся было опасности разрушить чары; они вновь семикратной цепью опутали меня; я подвергся было опасности поддаться иному притяженью; я сделал лишний шаг, я чуть было этого не объявил; я не знаю теперь, как мне достойно ретироваться.

Алджернон:

— Ах, нет-нет; только не так.

Моргана:

— Тогда вы можете сказать нечто третье; но, пока я еще не произнесла это вместо вас, обещайтесь не отвечать, слышите — ни звука; и не возвращаться к предмету разговора четырежды семь дней. Но вы колеблетесь...

Алджернон:

— Кажется, будто сама судьба моя качается на чаше весов.

Моргана:

— Вы должны дать обещание, как я попросила.

Алджернон:

— Да, обещаю вам.

Моргана:

— Стало быть, повторите все, слово в слово.

Алджернон:

— Слушать вас молча; не отвечать ни звука; не возвращаться к предмету разговора четырежды семь дней.

Моргана:

— Тогда вы можете сказать: я влюбился; весьма неразумно (тут он было вскрикнул, но она приложила палец к губам) — весьма неразумно; но что поделать? Боюсь, мне придется покориться судьбе. Я попытаюсь преодолеть все препятствия. Если смогу, я предложу руку той, кому отдано мое сердце. И все это я сделаю через четырежды семь дней. Тогда или никогда.

Она снова приложила палец к губам и вышла из комнаты; но перед тем показала ему отмеченное место на открытой странице «Влюбленного Роланда». Он не успел опомниться, как она уже ушла. Но он взял книгу и прочитал указанное место. То было продолжение приключений Роланда в очарованном лесу; La Penitenza[460] преследует, гонит, подхлестывает его, а сам он, в свою очередь, преследует фата-моргану по скалистым горам, продираясь сквозь колючие заросли.