Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла

Cosi diceva. Con molta roinaSempre seguia Morgana il cavalliero:Fiacca ogni bronco ed ogni mala spina,Lasciando dietro a se largo il sentiero:Ed a la Fata molto s'avicinaE gia d'averla presa e il suo pensiero:Ma quel pensiero e ben fallace e vano,

Pero che pressa anchor scappa di mano.О quante volte gli dette di piglio,Hora ne' panni ed hor nella persona:Ma il vestimento, che bianco e vermiglio,Ne la speranza presto l'abbandona:Pur una fiata rivoltando il ciglio,Corne Dio volse e la ventura bona,Volgendo il viso quella Fata al

Conte Ei ben la prese al zuffo ne la fronte.Allor cangiosse il tempo, e l'aria scuraDivenne chiara, e il ciel tutto sereno,E l'aspro monte si fece pianura;E dove prima fu di spine pieno,Se coperse de fiori e de verdura:E l'flagellar dell' altra venne meno:

La quai, con miglior viso che non suole.Verso del Conte usava tal parole.Attenti, cavalliero, a quella chioma...[461][462][463]

«Значит, она знала, что я приду, — сказал сам себе наш молодой человек. — Открыла книгу на этом месте, чтобы книга сказала мне вместо нее — «выбирай: любовь или горькие сожаления». Четырежды семь дней? Это чтобы рождественские торжества прошли спокойно. Срок истекает на крещение. В старинной поэзии любовь поверяли семью годами: Семь долгих лет служил тебе, прекраснейшая, И за семь долгих лет презренье лишь обрел..[464]

Но здесь, быть может, все наоборот. Она опасалась, как бы ее самое не стали испытывать семь лет; и не без причины. И чего мне ждать по прошествии этих четырежды семи дней? О, я по глазам ее вижу, да и книга говорит о том же, — меня ждут горькие сожаления, и третьего случая уж не будет. Она не вовсе равнодушна к лорду Сому. Она считает, что он отдаляется от нее, и на двадцать девятый день, а то и раньше, она попробует его вернуть. Разумеется, это ей удастся. Какая соперница против нее устоит? Если власть ее над лордом и стала слабей, то только потому, что она сама так распорядилась. Стоит ей пожелать, и он снова будет ее рабом. Двадцать восемь дней! Двадцать восемь дней сомнений и терзаний!» И мистер Принс встал и вышел в парк и побрел не по расчищенной тропке, но увязая по колено в снегу. Из задумчивости его вывела яма, в которую он провалился по самые плечи. С трудом он выкарабкался из-под снега и направил свои стопы уже к дому, рассуждая о том, что даже и при самых горьких превратностях любви сухое платье и добрый огонь в камине все же лучше снежной ямы.

ГЛАВА XXV

ГАРРИ И ДОРОТИ

Μνηστῆρες δ᾽ ὸμαδήσαν ἀνὰ μέγαρα σκιόεντα.

Тою порой женихи в потемневшей палате шумели,

Споря о том, кто из них предпочтен Пенелопою будет[465].

Гомер. Одиссея

Гарри Плющ, доставляя в Башню дары полей и лесов, всякий раз пользовался случаем и постепенно представил сестрам всех своих шестерых юных друзей, объяснив им предварительно, чтобы и помышлять не смели о мисс Дороти; каковое повеление, при естественном порочном ходе вещей могло бы повести к обратному результату и навлечь на Гарри множество неприятных хлопот. Этого, однако же, не случилось. «Вся потеха», как уже сказал Гарри его преподобию, была в том, что каждый из друзей решительно отличал какую-нибудь из семи весталок. Правда, они не шли далее весьма внятных намеков. Объясниться, сделать предложение ни один не отважился. Предоставя Гарри завоевывать мисс Дороти, они полагали двинуться по его стопам, когда он достигнет успеха.

К тому же каждый заручился прорицаньем хорошенькой цыганки (соединив ладонь ее с шиллингом на счастье), что прекрасная девушка, в которую он влюблен, тоже его любит и пойдет за него замуж не позже, чем через год. И все радовались ожиданьем.

А Гарри неустанно шел к своей цели, благо никто не мешал ему ее преследовать; ибо Дороти всегда выслушивала его милостиво, хоть и не отступала от первоначального своего ответа, что она и сестры не хотят разлучиться друг с дружкой и с молодым хозяином.