Абиссинец

Сегодня начало переговоров, все делегации, консультанты и наблюдатели прибыли. Перед отелем полно прессы, ждут выхода эфиопской делегации. Я в эфиопском «прикиде с перьями», орденами, саблей и щитом, захожу к казакам, проверить внешний вид. Вроде все нормально, вид эфиопский в белых шамах, шашки на перевязи, кинжалы за поясом. Еще перед отъездом выдал им «для реквизита» старинные шашки и кинжалы дагестанской работы с серебряной и золотой насечкой, чтобы не «светить» русское холодное оружие. Проинструктировал, чтобы ни о чем ни с кем не говорили, даже «по-галапагосски», отдал Матвею, это тот казак, которого я оперировал когда-то, кожаную папку и велел беречь ее как зеницу ока. Вышли в холл подождать Ильга, он, как всегда, опаздывал. Минут через пятнадцать швейцарец появился в котелке и костюме-тройке серого цвета с нелепо сидящей орденской лентой и звездой ордена Печати Соломона, причем он перепутал, через какое плечо надевается лента. На другой стороне груди – портрет Менелика в бриллиантах.

Никаких экипажей из экономии он не заказывал, так что десять минут мы шли пешком, провожаемые толпой журналистов, задававших вопросы. По всем вопросам, начиная о том, чего мы хотим добиться, кончая «понравились ли нам женщины в Александрии», обращались исключительно к Ильгу, подразумевая, что «это чучело, что идет рядом», не понимает по-французски, пока я не ответил, что «чучело» все понимает и сейчас прикажет охране разобраться с назойливыми щелкоперами. После этого «щелкоперов» как ветром сдуло. По дороге мсье Альфред объяснил, что вести переговоры будет он, мое дело – военная часть, и когда надо что-то пояснить, он будет обращаться ко мне.

Вошли в холл дома, по дороге нас все время ослепляли вспышки магния фотокорреспондентов, затем подошли к залу. Я снял леопардовый лемпт, под которым уже изрядно взмок, шаму, перья, отдал щит и саблю казаку, которых тоже не пустили в зал, Ильг отдал на хранение только котелок.

Заходим в зал: все, кроме военных, в черных фраках, на фоне их Альфред стал похож на коммивояжера, которому зачем-то через плечо нацепили зеленую муаровую ленту. За длинным столом против итальянской делегации два пустых стула – это наши места. Благодаря опозданию мы сразу стали похожи на побежденных, которым победители диктуют условия. Слева от меня сидел Симонов в парадном мундире с орденами, справа – Меншиков. Ильг расположился несколько отдельно и сразу потребовал верительных грамот итальянской делегации. Принимающая сторона, британский губернатор, сделал вид, что ничего не услышал, и стал представлять высокие договаривающиеся стороны.

Первыми были представлены итальянцы и их гаранты, среди которых я увидел полковника, нет, постой, уже генерала Шлоссера. Мы обменялись взглядами и едва заметно кивнули друг другу. Потом очередь дошла до нашей стороны, причем с нашей стороны стола сидело лишь четыре человека, а с итальянской – полтора десятка. Русских англичанин назвал, а потом вышла заминка в связи с тем, что верительные документы нужно было заранее представить ему. Потом все утрясли, однако распорядитель сказал, что ему непонятно, что это означает «вуст-асаж», «кеньязмач» и «рас», Ильг объяснил звание как «командующий правым флангом», себя он назвал премьер-министром и министром иностранных дел.

Переговоры начались с жесткой атаки Франческо Криспи, пожилого дедушки с пышными седыми усами, похожего на лысого моржа, который обвинил Эфиопию в денонсировании Уччиальского договора по вымышленному и несущественному поводу и развязывании войны. Он много говорил о помощи отсталой Эфиопии со стороны просвещенного итальянского народа, о тех поставках и финансовой помощи негусу, о теплом приеме, который был оказан Менелику в Италии. И вот – черная неблагодарность, вместо вечной дружбы с добрыми итальянцами – кровавая война, тысячи убитых, десятки тысяч раненых и пленных, томящихся в ужасных условиях, умирающих от ран и инфекционных болезней без квалифицированной медицинской помощи. В общем, все мы кругом виноваты и должны каяться и просить прощения у всей просвещенной Европы (на минуту мне представилось, что я попал обратно в XXI век). Криспи говорил долго, даже покраснел, и я стал опасаться, что сейчас его хватит инсульт, в котором тоже будет виновата Эфиопия и лично я, который напугал дедушку своим дикарским видом. Все это время в стороне, отведенной журналистам, слышались возгласы одобрения и периодически вспыхивали магниевые вспышки.