Абиссинец

– Господа, я внимательно вас выслушал, теперь выслушайте меня. Тут говорили о вероломном нападении, но позвольте вам напомнить, что причиной конфликта было расхождение в текстах Уччиальского договора на амхарском и итальянском языках, в чем негус Менелик попросил международного арбитража, но все страны, кроме России и Франции, проигнорировали его просьбу, тогда Негус объявил о денонсации договора, заметьте, о денонсации, а не об объявлении войны. В ответ Италия вторглась на территорию Эфиопии, заняв ряд городов. Лишь когда эфиопские войска попытались выбить итальянцев из форта Мэкеле – посмотрите на карте – он отстоит от границы на добрых двести миль, Италия объявила войну, и в ответ Эфиопия тоже объявила войну. Так кто же захватчик, кто начал эту бойню? Ответ несомненен – Италия. Поэтому вся ответственность за жертвы и кровь – на итальянском правительстве, премьер которого здесь присутствует.

Здесь много говорили о варварстве эфиопов, о том, что они не цивилизованы. Скажите, господин Криспи, а разве цивилизованно убивать медицинский персонал под флагом Красного Креста – я имею в виду разгром русского госпиталя возле Мэкеле, чему сам был свидетелем. Чтобы вам напомнить, передаю вам фотографии и вам, господа журналисты – здесь несколько комплектов, если кому не хватит, передайте название вашей газеты, ваше имя и вам отпечатают их в таком же качестве. – С этими словами я передал пачку фотографий журналистам.

С места крикнул генерал Балдисерра:

– Это еще неизвестно, кто убил этих людей, почему вы думаете, что это итальянцы?

– Господин генерал, вы же военный человек, посмотрите на голову врача, разрубленную сабельным ударом. Такой удар мог нанести только всадник или великан трехметрового роста. Великанов в армии негуса я не встречал, а вот итальянский конный полк под Мэкеле видел, поскольку мои люди уничтожили там не менее двух эскадронов вашей конницы, остатки полка просто бежали от моих пулеметов и ручных бомб. В этом полку служили лишь итальянцы, в чем я имел честь убедиться, осматривая место сражения. Остальные медики и раненые, погибшие в госпитале, были также зарублены, среди них священник, пытавшийся с крестом в руках образумить белых дикарей.

Со стороны прессы послышался возмущенный шум, люди встали и что-то сердито говорили, обращаясь к итальянцам, из чего я сделал вывод, что многие эти фотографии раньше не видели.

– Кстати, для представителя Святейшего престола, назвавшего эфиопов дикарями-язычниками. Это древняя нация, ведущая свой род от племени Соломонова и уже более чем полторы тысячи лет исповедующая христианство. У них есть своя письменность и школы, своя культура, о которой вы не имеете никакого понятия, но утверждаете о диких обычаях. А известно ли вам о приказе генерала Баратьери не брать пленных, подписанном накануне битвы при Адуа? Вот этот приказ у меня в руках. К сожалению, копии нет, и я не могу его отдать итальянской делегации, но к следующему раунду переговоров я постараюсь сделать копию.

Со стороны журналистов послышались крики:

– И нам, и нам, пожалуйста.

– Хорошо, господа журналисты, как и с фотографиями госпиталя, которые уже были опубликованы многими газетами, составьте список, чтобы всем хватило. Как видите, фактов бесчеловечного и нецивилизованного ведения войны итальянскими агрессорами более чем достаточно. Теперь о пленных: лично я курировал строительство железной дороги от Асмэры до Мэкеле. Там трудилось около восьми тысяч пленных итальянских солдат под командованием полковника. Я лично проверял, чтобы на столе этих пленных были мясо и фрукты, они были в достаточном количестве обеспечены крупой и трофейной пастой. Во время последнего рапорта мне итальянским полковником было сказано, что умерших и больных среди его отряда нет. Кстати, все итальянские раненые, которые обратились в госпиталь, получали медицинскую помощь.

– Думаю, что итальянской делегации все ясно?

После этого итальянцы взяли двухдневный перерыв на консультации. Ильг надулся, как мышь на крупу, и со мной не разговаривал. А что мне, прикажете ждать, пока он подпишет унизительный мир, который означает для меня лично то, что Машу я никогда уже не увижу?

На следующий день я поехал в консульство и привез оттуда фрак и цилиндр, мы договорились, что Иван Иванович прикажет сделать еще нужное количество фотоотпечатков и попробует качественно переснять итальянский приказ.

Через два дня переговоры возобновились, целый день продолжалась нудная торговля о том, кто, кому и чего должен, наконец, Криспи предложил остаться в прежних границах без каких-либо выплат какой-либо стороне. Ильг было открыл рот, но я сказал:

– Наши требования – полное присоединение всей ранее аннексированной провинции Тигре со всем побережьем, то есть ликвидация итальянской Эритреи и выплата шести миллионов лир контрибуции.

Криспи поперхнулся водой, которую в это время пил из стакана, и долго откашливался. Когда старику стало полегче, он встал и сердито произнес, что это возмутительные и неприемлемые итальянской стороной условия, и кто я такой, чтобы их ставить.