Читаем Абрам Ганнибал полностью

Премилосерди отец и помощник сирым и вдовам, помилуй, за что вам воздаст сугубо Господь Бог и Божие Матер в сем и в будущем веце и всей вашей высококняжеской фамилии, не погуби мене до конца имене своего ради. И кого давать такому превысокому лицу такого гада, и самая последняя креатура на земли, которого червь и трава может с сего света лишить: нищ, сир, беззаступен, иностранец, наг, бос, алчен и жажден. Помилуй, заступник, и отец и защититель сиротам и вдовицам, ради имени Бога живого и Пресвятой Божи Матере, истенно напрасно меня оклеветали мое не-друзия пред Вашим Высококняжеским светлости. Кроме того от меня ничего не происходило, что всякая похвала и надеяние получить от вашего высочества к моему награждению, как сам изволил изустно меня сирого по своей высокой обыкновенной и природной милосердии обещать соизволил.

Такожде вашему высочеству самому было извесно, что мое недрузия такожде оклеветали пред ея императорским высокодостохвальныя памяти напрасно, в чем буду вовеки плакаться пред Богом, где не буду, токмо Бог весьма им воздаст, а иным уже воздал здесь и в будущем, паки что оные кривят на меня гнев вашего высочества невино.

Токмо припадаю к стопам вашего высококняжеской светлости, помилуй и не дай пропасть сироте невинному и безпомощному, которой не имеет никакой надежды, кроме тога и вашего высококняжеской светлости. Яви надо мною свою божескую милосердие, боец и заступник сиротам.

Помилуй, вышны Бог вам подаст всякую свою милость и что от него желаете и всей вашей высокой княжеской фамилии.

Помилуй сирого, безпомощного иностранца, помилуй, бога ради.


Вашего Высококняжеской светлости сиры и беззаступны раб Абрам Петров»[350].


Светлейший с остервенением преследовал своих врагов и тех, кого можно было заподозрить в умысле враждебных в отношении него действий, никому никогда не удалось его разжалобить.

30 июня 1727 года царский крестник прибыл в Тобольск и тут же получил предписание губернатора Сибири князя Михаила Владимировича Долгорукова (1667–1750) отправляться на китайскую границу в распоряжение чрезвычайного посланника и полномочного министра графа С. Л. Владиславича-Рагузинского для строительства Селенгинской крепости. Перед появлением Абрама Петровича в Тобольске Долгоруков получил от Меншикова письмо с требованием о немедленной отправке Ганнибала «сделать на китайской границе против чертежа крепость, а понеже он человек иностранный и опасно, чтобы не ушел за границу, того ради надлежит за ним иметь крепкий присмотр и в деле той крепости дать ему инструкцию, а чертеж будет прислан впредь»[351]

.

Избавившись от Ганнибала, Меншиков оградил юного Петра II от всех, поселил его в своем дворце, никого к нему не подпускал и на всякий случай приступил к строительству дворца для него, разумеется, рядом со своим[352]. 25 мая 1727 года ему удалось обручить дочь Марию с двенадцатилетним императором. 8 сентября к светлейшему Римского и Российского государств князю, генералиссимусу, действительному тайному советнику, президенту Военной коллегии, генерал-губернатору С.-Петербургской губернии А. Д. Меншикову неожиданно явился генерал и кавалер, обер-гофмейстер, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка генерал-адъютант С. А. Салтыков и вручил ему бумагу. Отказавшийся повиноваться всесильному временщику Петр II благодаря нашептываниям А. И. Остермана подписал указ об его аресте и ссылке в Раненбург, но вскоре по решению Верховного тайного совета Меншикова с семьей, включая императорскую невесту, сослали в Березов и конфисковали все их имущество, включая города Батурин, Копорье, Раненбург, Ораниенбаум, Ямбург, имения в России, Польше, Австрии, почти сто тысяч крепостных, четырнадцать миллионов наличными и в ценных бумагах, — богатства, коими обладал не всякий европейский суверен.

За два с половиной года правления, от кончины Петра Великого до высылки, Меншиков успел насолить всем, унизить наиболее родовитых. Первое лицо империи, обвешанное титулами и орденами, утопавшее в богатствах, захватившее главнейшие государственные должности, несмотря на все это до конца дней своих оставалось Алексашкой Меншиковым. Верных ему не обнаружилось, никто не предупредил его о надвигающемся несчастии, никто не попытался облегчить его участь, выразить сочувствие — все злорадствовали и ликовали.

Герой ниспровержения Меншикова Андрей Иванович Остерман (1686–1747), хитрый интриган, тихий вкрадчивый аналитик, вдумчивый и осторожный, умевший просчитывать ходы, строить замысловатые комбинации и многое предвидеть, воспользовался болезнью светлейшего и умело возбудил против него неуравновешенного мальчика-императора. Остермана ожидали удачи и возвышения, при Анне Иоанновне он безраздельно руководил внешней политикой, и вполне успешно. При восшествии Елизаветы Петровны на престол графа Андрея Ивановича арестовали, судили, приговорили к смертной казни, помиловали и сослали в Березов, там он и умер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное