Абрам Ганнибал

В Петербурге и Москве шли приготовления к предстоящей коронации Петра II; чтобы отправиться в древнюю столицу, долго ждали большого снега и санного пути. Наконец после Рождества пришла настоящая зима.

«9 января 1728 года император после обедни при пушечной пальбе выехал из Петергофа и 17-го прибыл в подмосковную князя Ивана Федоровича Ромодановскаго. «Помянутый князь с великим прилежанием старался, дабы его величество наипреславнейше принять, а понеже тамошния места натурою и разными художествы зело украшены, и ко всем веселиям весьма угодны, то, слышно, его величество намерен до будущаго воскресенья по 21 день сего месяца там забавляться». Так гласили «С.-Петербургския Ведомости» того времени. Оттуда Петр II переехал забавляться в село Всесвятское, и наконец 4-го февраля торжественно въехал в Москву»[353].

Коронация состоялась 25 февраля, ее омрачила кончина сестры императора Натальи Алексеевны. Она была единственным существом, благотворно влиявшим на императора Петра II. Юноша очень любил сестру и прислушивался к ее словам.

Ближе других к царю удалось подступить жалкому интригану и тщеславцу князю Алексею Григорьевич Долгорукову (ум. 1734, Березов) и его развратному сыну Ивану (1708–1739). Они умело завлекали юного Петра Алексеевича в свое подмосковное имение Гостиницы и там особенно ловко устраивали для него «потехи». 30 ноября 1729 года Петр II оказался обрученным с княжной Екатериной Алексеевной Долгоруковой (1712–1745). История с первой невестой этого ветреного императора, дочерью светлейшего князя Меншикова, Долгоруковых ничему не научила. В Петербург Петр II с Екатериной Долгоруковой возвращаться не желал и не возвратился, об учителях своих он не вспоминал, до них ли ему было — такой развеселой и распрекрасной оказалась без них жизнь. Пятнадцати лет от роду взбалмошный мальчик-император скончался 19 января 1730 года в древней российской столице в тот самый день, на который было назначено венчание. Какая же пропасть между дедом и внуком…

У постели умиравшего Петра II Алексей Григорьевич пытался подделать завещание и водрузить на освобождавшийся трон свою дочь — «государыню-невесту», но ему верховники не позволили — то ли из зависти, то ли из опасения возвышения вздорных и недалеких отца и сына Долгоруковых, возможно, и по иной причине. В Верховном тайном совете большинство было у Долгоруковых, но не все они по этому вопросу оказались единодушными. Невестино семейство Анна Иоанновна сослала в Березов. Отец умер своей смертью, Ивана пытали, чтобы узнать о «завещательном письме» Петра II, потом колесовали, он погиб в страшных муках; свидетели вспоминали, что несчастный перенес их мужественно. «Государыню-невесту» Елизавета Петровна вызволила из ссылки и выдала замуж, но она, не успев порадоваться столичной жизни, вскоре умерла.

Меншиков доживал свой век в далеком Березове, он умер 12 ноября 1729 года, пережив жену и дочь Марию, несостоявшуюся императрицу. Княгиня Дарья Михайловна до Березова не добралась. Ее, тяжко больную, вывезли из Раненбурга на тряской телеге, без шубы, горести и скудная еда вконец разрушили здоровье. 10 мая 1728 года в двенадцати верстах от Казани она тихо скончалась, ее похоронили на погосте села Верхний Услон[354]

. О чем вспоминал Алексей Данилович, какие сны ему снились? Ассамблеи в его дворце на Неве, игриво сверкающие хрустальные люстры и тысячи свечей, страшные глаза императора, его гневная беспощадная дубинка и он в гробу и все равно страшный, власть — возможность повелевать, кругом стелятся перед ним, усерднее, чем перед царем, видевшие и не видевшие его унижения; тоска, завывание ветра по ночам, а он все прислушивается, слава богу — никто не едет. Он был умен и хитер, знал, что добрых вестей ему не дождаться. По прихоти судьбы его могила и могила Остермана оказались совсем близко. Оставшихся в живых двух чад светлейшего из ссылки возвратила сердобольная Анна Иоанновна[355].

Победившие Меншикова верховники, ненадолго захватившие власть, ранее принадлежавшую ему, никого из кружка княгини А. П. Волконской, наказанных светлейшим, не помиловали. Заговорщик, недовольный, бунтарь ненавистен любой власти. Бывший заговорщик всегда подозрителен.

Несчастная княгиня А. П. Волконская, погибавшая от тоски и безделья, решила устроить безобидную встречу прежних членов кружка в одной из принадлежавших ей подмосковных деревень. На этой тайной встрече ни о каком заговоре никто не помышлял. Однако 5 апреля 1728 года к барону А. И. Остерману явились дворовые «челядники» Волконской и принялись наперебой рассказывать обо всем, что знали и не знали[356]. На Остермана свалилась удача — он одним махом раскрыл опаснейший заговор, все проглядели, а он — нет.