Абрам Ганнибал

Тем временем Москву будоражили слухи: неизвестность и неопределенность всегда вызывает опасения. В первых числах февраля князь А. М. Черкасский (1680–1742), впоследствии великий канцлер, сенатор, кабинет-министр, задал верховникам вопрос о «Кондициях» и престолонаследии: «А каким же образом то правление впредь быть имеет?» Ничего вразумительного в ответ он не услышал. Тогда Черкасский 5 февраля собрал 249 подписей высших чиновных лиц из именитых дворянских фамилий под проектом, написанным В. Н. Татищевым, где предлагалось обсудить управление империей на «всенародном собрании», некоем подобии Земского собора. Одновременно князь Антиох Кантемир (1708–1744), поэт и дипломат, собирал подписи среди офицеров лейб-гвардии Преображенского полка под составленным им «челобитием», доказывающим необходимость сохранения в России самодержавия. Понимая, что против верховников требуется выступить единым фронтом, обе группы приступили к переговорам. В конце концов все согласились с тем, что текст Кантемира яснее и более подходит к сложившемуся положению.

Провозглашенная императрица 15 февраля торжественно въехала в Москву, 20 февраля чиновников и офицеров начали приводить к диковинной присяге «императрице и государству», формулировку придумали верховники. Встревоженные опасностью безраздельного господства Долгоруковых, А. И. Остерман и Феофан Прокопович принялись возбуждать горожан слухами об аресте императрицы, а возможно, и убийстве. Между самодержавием и олигархией подданные всегда отдают предпочтение самодержавию. В разгар всеобщих волнений утром 25 февраля около ста пятидесяти гвардейских офицеров и генералов явились в Адмиральский дом (дворец генерал-адмирала графа Ф. М. Апраксина; располагался на месте растреллиевского Зимнего дворца), где остановилась императрица, и потребовали аудиенции. Анна Иоанновна и на сей раз была предупреждена: ее племянница П. Ю. Салтыкова, близкая к противникам «Кондиций», беспрепятственно ходила в Адмиральский дом и рассказывала императрице обо всем, что происходило в городе.

От имени собравшихся императрицу приветствовал князь А. М. Черкасский и передал ей челобитную, вызвавшую неудовольствие пришедших. Решили вновь собраться к вечеру с согласованным со всеми текстом. На сей раз предводительствовал любимец гвардии, генерал-фельдмаршал князь И. Ю. Трубецкой (1667–1750). Вслед за его приветствием князь Антиох Кантемир в присутствии гвардии зачитал императрице и верховникам новую, написанную им, челобитную.

Видя, что за верховниками нет твердого большинства, Анна Иоанновна публично надорвала «Кондиции» и утвердила новый текст «присяги самодержавию». Благодаря осведомленности императрица легко переиграла верховников. Гонения на них начались почти сразу, 8 апреля 1730 года императрица подписала указ о назначении наиболее влиятельных из Долгоруковых воеводами в отдаленные провинции, затем их отправили в ссылку, почти никто не избежал преследования. Несостоявшийся тесть Петра II князь А. Г. Долгоруков умер в Березове в 1734 году. Его сын Иван пьянствовал и вел опасные разговоры с березовски-ми жителями, в 1737 году на него поступил донос «в говорении непристойных слов о государыне». Из Березова его перевезли в Шлиссельбург, пытали дыбою, он рассказал о подложном завещании Петра II и оговорил своих дядьев. Началось новое следствие, завершившееся казнями многих Долгоруковых, среди них В. Л. Долгоруков, который, как поговаривали, когда-то собирался засылать сватов к Анне Иоанновне. Не помогло прежнее доброе отношение герцогини Курляндской Анны Иоанновны князю Василию Лукичу. Больше других повезло бывшему губернатору Сибири князю М. В. Долгорукову, быть может, в трудную минуту за него заступился князь А. М. Черкасский, передавший ему в 1724 году губернаторство Сибири. Весной 1729 года Петр II призвал князя М. В. Долгорукова ко двору, дал ему чин действительного тайного советника и сделал членом Верховного тайного совета. Анна Иоанновна 8 апреля 1730 года отправила его губернатором в Астрахань, а месяцем позже сослала в деревню, потом назначила в Казань губернатором, через год сослала в Нарву. «Генеральное собрание», учрежденное Анной Иоанновной для рассмотрения «государственных воровских замыслов Долгоруких», почему-то не покарало бывшего сибирского губернатора столь жестоко, как других: его сослали в Соловецкий монастырь, там он дождался вступления Елизаветы Петровны на престол, возвратившей ему свободу и чины.