АБС. Бродячие псы

Дверь дома оказалась не заперта. Малколм не задумываясь толкнул ее вперед, ворвавшись внутрь первым. Странное предчувствие опасности охватило каждого лишь переступившего порог дома, даже Молли, которая прежде не испытывала ничего подобного. Что-то явно было не так.

Опустив руки на персональные оружия, Бродячие псы двинулись вглубь дома, дабы осмотреться и убедиться в отсутствии угрозы. Их лица выражали полнейшее хладнокровие, поражавшее девушку, ведь сама она готова была броситься к выходу, только бы почувствовать себя в безопасности. Чувство захлопнувшейся ловушки душило ее, сдавливая легкие и заставляя сердце биться в бешеном ритме. Сосредоточенность и непринужденность сотрудников изумляли, как и их спокойные, плавные движения вперед.

Первая комната. Пусто. Санузел. Ничего. Гостиная, та самая, где бедная женщина застала свою клиентку, пожирающую злобное существо, но даже она оказалась чистой. Видимо, жительница провела здесь генеральную уборку, тщательно избавившись от всего, что могло бы напоминать бесформенную кучу внутренностей или пятна алой крови.

Половицы скрипели, заставляя Молли всякий раз вздрагивать от страха и напряжения. Осталась только спальная комната. Она окажется пустой, как и предыдущие, девушка была уверена в этом, и эта уверенность даровала ей успокоение.

Дверь в комнату была распахнута настежь. Все спокойствие и твердая убежденность порядка рухнули в тот момент, когда Молли заметила широко выпучившиеся глаза Малколма, который стоял у дверного косяка комнаты, не решаясь войти внутрь. Случилось нечто ужасное, нечто невероятно страшное, нечто непоправимое. Девушка осознавала это скованным сознанием, но ноги автоматически продолжали нести ее к спальне.

Когда сотрудник заметил стремительные движения Молли в его направлении, то развернулся в коридор лицом, завопив приказным тоном:

— Немедленно остановите ее! Она не должна увидеть этого!

И она не увидела. Леви подхватил ее вовремя, не позволив заглянуть внутрь комнаты. Девушка заметила, как Джессика прижала к губам ладонь, прежде машинально поджав их. Увидела, как Энни переминается с ноги на ногу, покусывая губы и неотрывно смотря в спальню. Как Айзек схватился за лоб правой рукой, а левую запустил в волосы, поймав ей катящуюся по виску каплю пота. Как Каспар сжал рукоять секиры, а Элвин с Марлой взялись за руки. И лишь Иви Шевалье оставалась невозмутимо холодной и равнодушной. Без сомнения, Левай, держащий Молли под локти и не дающий ей заглянуть в комнату, тоже выражал безразличие. Девушка знала это, как и то, что там, куда ей не позволяют войти, произошло убийство.

Жестокое, ненавистное и до невозможности ужасное.

Развернувшись в комнату лицом, Малколм нахмурился. Этот огромный символ, выведенный на всей поверхности стены густой багровой кровью, напоминал роскошные крылья с множеством красиво выведенных перьев. Чуть выше красовался ангельский нимб, заключенный в звезду Давида, прославившуюся символом самого Бога в иудаизме. Чуть ниже оказалось коряво оставленное послание:

«Да будет мир наш, прогнивший и насквозь пропитанный тьмой, очищен от скверны. Бродячие псы, на каждом шагу своем вершащие грехи, искупят их собственной кровью, как эта нечестивая. Диктум мертв, следующими будете вы».

Будто до конца не понимая смысла слов, Малколм вчитывался в них снова и снова.

От сорванной с костей и мяса голой плоти клиентки, подвешенной на гвоздях в месте, где крылья должны были прилегать к спине, плавно тянулись тонкие багряные струйки крови. Они медленно стекали по вздувшимся от влаги обоям, ударяясь о винно-алые лужицы, давно впитавшиеся в деревянные половицы.

В клетке из прутьев смерти

Бродячим псам не удалось разобрать ни слова из послания, оставленного на стене. Зато Малколм с легкостью прочел его, ведь этот древний язык ему пришлось изучать с раннего детства.

Латынь.

— Что там написано? – не выдержав, нарушил молчание Каспар.

Опомнившись, Малколм перевел смысл кровавых букв на английский, попутно вновь вдумываясь в каждое слово. Как только голос парня стих, на лицах сотрудников отразилась обескураженность, постепенно переросшая в абсолютное замешательство. Кто—то знал об их существовании, что само по себе было невозможно.

Молли ощутила, как Леви ослабил хватку, поняв, что девушка не помышляет вырываться и со всех ног нестись в спальную комнату, чтобы узреть жуткую картину собственными глазами. Она действительно не горела желанием видеть то, что там было, потому что прекрасно понимала, что не сможет переварить увиденное. Ей вполне хватило смертоносных блужданий в галлюцинациях Сетовика и того ужаса, который существо передало в них.

Даже при том факте, что все сотрудники знали, какое омерзительное зрелище Молли пришлось лицезреть в своем сознании, они не позволили ей заглянуть внутрь этой злосчастной комнаты. Это наталкивало на мысль, что там было нечто в разы ужаснее крови или уродливых тварей, лишенных глаз.