Абсолютное зло

Сделав пару затяжек, сквозь клубы дыма с ароматом вишни приступил к

неофициальному докладу.

- Закрыто дело. Мартышек насиловал сторож. Он, как оказалось, рецидивист:

раньше работал уборщиком в ярославском дельфинарии, где склонял к

сожительству морскую корову. Я сразу подумал на него, а потом просто пробил

по базе. Все в ажуре. Он сознался.

- Молодец! – подпалил папиросу Жеглов. – Вот не зря ты свое пиво пьешь. А

что по поводу украденного самовара у антиквара?

Воронцов затянулся и отхлебнул из кружки.

- Тоже все хорошо. Оказалось, что антиквар его сам украл, а хозяин украл его

обратно.

- Вот ведь… - Глеб Егорович почесал бакенбарды, - Чудные крестьянские дети.

Значит так, наложи штраф на обоих, империалов так на десять тысяч каждому.

Пять процентов тебе, как и положено по закону. Сколько у тебя сейчас дел висит?

- Триста двадцать.

- Да… Эй, девка, - крикнул в никуда Жеглов, - включи-ка телевизор!

Под потолком, над барной стойкой, вспыхнула огромная плазма. Начались

новости. На экране появилась ведущая в голубом платье с огромным декольте, из

которого едва не вываливались огромные, явно силиконовые, груди. С недавних

пор на телевидении приняли негласный закон: все ведущие-женщины должны

быть молодыми и сексапильными, иначе репортажи никто из мужиков смотреть

не будет. Сильный пол так же проходили строгий отбор: оставались только

брутального вида накаченные самцы, специально для женского населения страны.

«Добрый день. Государь жив и здоров. А теперь новости.

Вчера представители церкви свершили ответную акцию на выходку

организации «Бешенство матки». Священнослужители ворвались в ночной

стрип-клуб «Демон-искуситель» и под звуки органа прочитали заупокойную

молитву, три проповеди и попытались провести обряд изгнания нечистого

духа из танцовщицы Изольды».

Камера поменяла ракурс и ведущего: с грудастой тети на мускулистого дядю.

«Сегодня в Императорских палатах прошла очередная ежегодная

церемония награждения самых достойных. Присутствовали все министры,

звезды политики и шоу-бизнеса. Главным событием стало неожиданное

награждение орденом «Слеза Императора» и графским титулом простого

следователя Имперского сыска капитана Воронцова, известного по громкому

делу о хищении всего тиража бестселлера Дарьи Клязьменской…».

На экране появилась фотография Виктора, где он стоял рядом с самим

Сюзереном. Взгляды всех посетителей тут же обратились к столику, за которым

сидели Воронцов и Жеглов. Новости шли уже мимо.

- Вам все за счет заведения! – крикнул из-за стойки хозяин «Шалаша в заливе».

И Виктор тут же с сожалением вспомнил об уже отданных двух тысячах

империалов.

«Не могли пораньше показать?! – уныло подумал он».

- Литрушечку водочки «Август Всемогущий» и молочного поросенка,

фаршированного черной икрой и ананасами! – тут же выкрикнул начальник

сыска, отчего хозяин кабака пошел пятнами и едва замертво не свалился под

стойку. Не ожидал он такого поворота событий. Хотел выпедриться, а налетел

тысяч на триста.

Грудастая официантка сменила пепельницу и устроилась на коленях у

Воронцова – к почетным гостям особый подход.

- Как тебя зовут, фройляйн? – Виктор хлопнул девушку по заду.

- Гретта, - улыбнулась та, потрясая силиконом.

- Какое необычно имя. Ты немка? – с сарказмом поинтересовался Воронцов.

- Конечно! – надула та губки. – Чистокровная, из-под Харькова.

Начальник имперского сыска, усмехнувшись, закрутил свои генеральские усы,

и разлил принесенную водку по стопкам. Вообще-то Виктор любил виски. Он пил

его, когда ему становилось или очень хорошо, или очень плохо. Сейчас ему было

«никак», поэтому водка подходила на все сто.

- За Императора! – провозгласил тост генерал.

- За Императора! – подхватили посетители кабака, стоя выпили и затянули a

cappella песню «Аве Сюзерен».

Аве Сюзерен! Отец милосердный!

О, послушай молитву народную.

Ведь ты же можешь услышать ее хоть на даче.

Один ты в силах спасти нас от отчаяния.

Мы будем спать спокойно.

Не верь клеветникам и оппозиции.

О, Отец наш, посмотри на счастье дочерей своих.

О, Отец наш, услышь молящих сыновей своих.

Аве Сюзерен!

.