Ад на земле

− Я сделал это лишь от скуки, – вежливо ответил Адам делая шаг к машине, но внезапно обнаружил, что не может сдвинуться с места, потому что брюнетка руку так и не отпустила. Адам полностью обернулся и, демонстрируя удивление, перевел взгляд со своего локтя, на девушку.

Она просто молчала, будто парализованная, а Адам в упор смотрел на нее.

Почему она не уходит? О чем думает, глядя на него? Что он просто кусок мяса? Думает он конфета в красивой обертке, которую непременно нужно развернуть и вкусить?

Они все так думали.

− Не хмурьтесь, − вдруг посоветовала девушка, отпуская его пиджак. На ее губах мелькнула очередная благодарная улыбка. − Вы гораздо красивее, когда улыбаетесь.

«Что это?» − спросил сам себя Адам. Неужели девица его клеит? Он посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что никто не замечает происшествия, и так и было: люди продолжали спешить по своим делам, торопились покинуть здание аэропорта. Все, кроме нее.

Адам в упор посмотрел на нее и прямо спросил:

− Ты планируешь провести со мной ночь?

Девушка так резко отстранилась, что Адам чуть не фыркнул. А ведь он даже не пытался ею манипулировать, она сама готова пойти за ним. И это доказывал цвет ее лица. Горячий ярко-красный цвет.

− Я не… − от смущения она часто заморгала. Адам продолжал напирать:

− Или может сделаем это прямо сейчас? – он склонился так медленно и соблазнительно, что уже ожидал, что получит звонкую оплеуху. Но девушка подступила ближе, зачарованная его лицом и голосом, и Адам резко выпрямился.

− Уходи, − бросил он, − пока неприятности вновь не нашли тебя.

Испытывая раздражение и чудовищное разочарование Адам забрался на заднее сидение и вцепился в руль, желая уехать отсюда куда подальше. Куда угодно. Чтобы не видеть их – этих людей без души. Они даже хуже его. Ходячие куски мяса и ничего более. Ни гордости, ни сопротивления. Ни к чему помогать им. Ему никто не помог.

Неважно как громко он кричал, сколько раз молил о помощи, Господь не помог ему.

И тогда Адам понял, что может просто умереть. Просто так. Без слов, не сказав никому о том, что и у него были мечты и желания. Никого не предупредив, что в его груди теплились надежды на лучшее, что он был человеком.

А Надежда? Если бы он сдался и просто ушел, что случилось бы с ней?

Адам хотел сбежать, но не знал куда. Никто не принимал ни его, ни Надежду. Даже из больницы пришлось спасаться бегством: мать позвонила в полицию и заявила, что ее безумец сын напал на отца.

Отца? Как эта похотливая свинья может быть его отцом?! Даже его настоящий отец был лучше.

Ему ничего не оставалось, кроме как со спящей Надеждой на руках отправиться на вокзал. Ему здесь больше нет места – ни в городе, ни в семье. Он больше нигде не почувствует себя в безопасности. Везде он будет малолетним преступником и «отродьем дьявола». Он везде будет чужим.

Поэтому он не удивился, когда люди на вокзале смотрели на него, как на пустое место. Он никто. Его не существует – он призрак.

Надежда едва могла стоять прямо, обхватив Адама за ногу, чтобы не шлепнуться на асфальт. Поэтому парень, хоть и устал, вновь поднял сестру на руки и заглянул в крохотное окошко кассы, чтобы купить билет до ближайшего города.

− Тебе не хватает, − бросила женщина, даже не глянув на Адама. Он сгреб мелочь, засунул назад в карман толстовки и отстранился от окошечка. Обвел взглядом площадь вокзала, не задерживаясь взглядом ни на одном из лиц прохожих. Выхода нет. Он мог бы отправить Надежду к родственникам, но у них нет никого.

Придется просить у прохожих.

Ни стыда, ни жалости к себе – ничего он не чувствовал. Адель часто заставляла его клянчить милостыню в метро и подземных переходах, поэтому он не чувствовал ничего. Пока женщина, к которой он подошел, не посмотрела на его сестру как раньше смотрели на него – как на заразную побитую собаку. Адама захватил гнев, он даже забыл слова просьбы. Внутри все похолодело, страх и отчаяние судорогой свели желудок.

− Идем, Мэри, − солидный мужчина лет пятидесяти взял под руку свою спутницу, которая таращилась на Адама и Надежду как на говорящих зверей, и увел в сторону выхода. – Они наверняка больные. Посмотри на того парня, у него рубашка в крови…

Адам прижал к своей груди Надежду, жалея, что она все услышала. Натянув на лицо фальшивую усмешку, он склонил голову к девочке и осведомился:

− Неужели тебе так неудобно на моих руках, что ты проснулась?

− Почему те люди сказали, что мы больные? – Надежда внимательно смотрела на брата, ожидая ответа.

− Это они сказали не нам, Надежда. – Адам заторопился отойти подальше от больших скоплений народа. Его грудь все еще прожигали неприветливые, презрительные взгляды. Даже когда он опустился на скамейку, усадив рядом Надежду, ему мерещилось, будто бы кто-то неотрывно следит за ним.

Адам вздохнул. Надежда повторила каждое движение и даже выражение лица, несмотря на то, что не понимала, что происходит, и почему они вынуждены сидеть здесь вместо того, чтобы идти домой. В конце концов, положив ладошки под голову и зачмокав во сне губами, Надежда уснула.