Адам и Ева

– И все-таки пара десятков километров морской стихии для людей, похожих на современных пигмеев, – Изабель, с сомнением качнув головой, взглянула на Николая. – Может быть, люди вышли из Африки в Евразию, поднявшись на север долиной Нила к его дельте и далее через Синай и Левант.

– Возможно, – Николай усмехнулся, и углы его глаз очертили тонкие складки. – Но, во-первых, Вюрмский ледник, наморозив воду на полюсах, обнажил побережья морей и океанов на десятки километров, и пролив мог быть совсем не широк. Во-вторых, север Африки – это пустыни, и одолеть их непросто. Впрочем, иногда Сахара превращалась в цветущую саванну.

На следующий день с восходом солнца к пристани Асэба подошел катер из Йемена. Бонами оставался в Африке. По женским щекам катились слезы. Последовали крепкие объятия и уверения в вечной дружбе.

– До Аравии около часа плавания. Будьте внимательны. Пролив не самое безопасное место на планете, – Бонами коснулся ладонью растроганных глаз, и его похожий на шум водопада низкий голос дрогнул. – В Танзании у вас есть друг, и он всегда вас встретит в Дар-эс-Саламе.

Подняли сходни. Катер, урча мотором, отвалил от пирса. Вода за кормой вспенилась. Африканский берег стал медленно удаляться, растворяясь в утренней дымке, как неясный мимолетный сон.

На увитых локонами нежных шеях Мелисы и Изабель развевались шелковые платки. Влажные девичьи глаза внимательно рассматривали песчаный берег приближающейся Аравии. Солнце разогревало пески громадной пустыни Руб-эль-Хали, и атмосфера над Евразией превращалась в расплавленное подвижное марево.

– По-моему, – Мелиса говорила медленно, придавая этим особый смысл словам. – Мы угодим в самое пекло. А что имел в виду Бонами, говоря о проливе? Рифы и течения?

– Конечно, – отозвалась Изабель. – По-моему, я различаю вершину Эль-Наба-Шааб, высота три километра шестьсот метров. Она парит над пустыней Йемена, словно вырвавшийся из серебряного сосуда легендарный дух из сказок тысячи и одной ночи.

На середине пролива катер взял курс между идущими в Красное море сухогрузом, похожим на составленный из контейнеров длинный десятиэтажный дом, и танкером, который был так велик, что казался оторвавшимся от континента куском суши, превратившимся в плавучий остров. Два железных исполина разделяли пятьсот метров.

На востоке заревели моторы. Скоро среди волн стали различимы две большие моторные лодки, с бешеной скоростью мчавшиеся именно туда, где неспешно, одолевая течение, сипя и надрывно потрескивая изношенными железными потрохами, двигался катер экспедиции. Стоявший на руле в крошечной рубке араб в чалме, дубленый, как египетская мумия, с кожей цвета кофейных зерен, в белой рубахе до пят, подняв сухие, как ветки акации, руки, закрыл ладонями лицо, рухнул, ахнув, на колени и монотонно нараспев затянул молитву.

– Кажется, я догадываюсь, что имел в виду Бонами, – Мелиса, побледнев, вцепилась в штурвал захваченного сильным течением катера. – Сомалийские пираты.

Катер был пять метров длины и три ширины, с прокопченным трюмом, скрывавшим отчаянно дымивший мотор, который трясся так, что казалось, вот-вот сорвется с крепивших его к корпусу гаек.

Над моторными лодками стали различимы полтора десятка черных голов с торчащими над ними стволами стрелкового оружия. Вдоль бортов танкера и сухогруза, до сих пор представлявшихся абсолютно безлюдными, заметались фигуры, казалось, потерявших от ужаса рассудок людей. На судовых рубках и мачтах замигали огни, завыли сирены, захрипели громкоговорители.

Катера разделились. Один шел к сухогрузу, второй к танкеру. В руках сомалийцев замелькало нечто похожее на кошки с веревкой, перевязанной узлами. С ними проще влезать на борта.

С танкера ударил пулемет.

– Немецкий пулемет времен Второй мировой, – Николай кивнул головой на источавший языки огня ствол. – Да, это он. Бьет очень кучно и прицельно.

С сухогруза раздались автоматные очереди. Пули засвистели всюду вокруг. Заработали снайперы. Море волновалось, и волны скрывали от огня несшиеся на предельной скорости лодки сомалийцев.

Изабель и Мелиса, лежа на палубе, молчали. Николай держал штурвал. Араб, опустившись на колени, молился.

Лодки сомалийцев, отвернув от кораблей, помчались к катеру. Казалось, еще минута, и развязка, страшная как кошмарный сон, неизбежна. Стали различимы черные лица с пухлыми губами, с глазами скрывающихся в кораллах хищных мурен.

– Какой ужас, – шептала Изабель, обратив лицо к небесам. – А что там…

Со стороны Красного моря донесся шум моторов. В небе появился вертолет. От аравийского берега, поднимая фонтан брызг, мчался маленький военный корабль. В небесах что-то хрустнуло, и две ракеты ударили в море так, что Изабель и Мелиса, казалось, сжались до комочков размером с кулак.