Адепт грязных искусств

Я, конечно, не ждал ничего приятного — Софи человеком не была.

Но то, что я увидел, укладывалось в голове только отчасти. После того, как передо мной предстал демон Кай, совсем близко, у самого лица, я думал, что меня уже ничем не удивить.

Но Софи удивила.

Удивила настолько, что я не сразу смог определить: омерзительная она или завораживающе прекрасная.

На меня смотрело существо с полупрозрачной сероватой кожей, настолько тонкой, что считывались все выпуклости и изгибы черепа, далеко не человеческого, более вытянутого в районе лба и заострённого у подбородка.

В огромных глазах с белыми длинными ресницами тлело что-то наподобие адского пекла, оранжево-алое, мерцающее, а ровно посередине этих зеркал преисподней мерцали светлые точки-зрачки, подвижные и любопытные. Они то вспыхивали, то гасли.

Вместо носа на лице Софи зияли две аккуратных вертикальных прорези. Они живо реагировали на движение воздуха и подергивались, как у животного, будто Софи постоянно принюхивалась.

Губы, брови, ресницы, зрачки — совершенно белые — придавали лицу чёрного волхва ангельский вид. Но вот адское пламя глаз вызывало не просто трепет, но ужас и понимание: это существо древнее и могущественное, мудрое и яростное.

Гладкую кожу лба резал символ — знак закрытого глазного века. Он тлел таким же оранжевым светом, плотным и тягучим, будто нарисованным горячей лавой. А от середины нижних век вниз, до самого подбородка, шли две оранжевых полосы. На кончиках ушей блестели мелкие костяные зазубрины.

Я не моргая смотрел на Софи и всё же приходил к выводу, что она больше прекрасна, чем отвратительна. Да, она была прекрасна. Похожа на античную богиню, воплотившуюся в теле земной женщины.

— Атакуй меня, Рэй, — сказала Софи и смолкла, ожидая, пока я приду в себя, но всё же потом добавила: – Никак не можешь насмотреться? Думаешь, я не зря ношу вуаль? Среди волхвов меня считают красавицей. Санкта София – имя моего первого перерождения.

Она улыбнулась, и я впервые увидел, как она улыбается.

Колкая дрожь пронеслась по поджилкам, потому что до меня вдруг дошла одна важная вещь: а ведь чёрных волхвов на Земле всегда одно и то же число. Из века в век оно не меняется. Даже если их физическая оболочка умирает, волхв перерождается снова и снова. Неужели она, и вправду…

– …богиня? – закончила мою мысль Софи. — Я бы не советовала слишком глубоко в это вникать, Рэй. Но я бы с удовольствием узнала, кем же являешься ты сам, и каково имя твоего первого перерождения. Надеюсь, не Люцифер?

Не знаю, говорила она серьёзно или издевалась. По её нечеловеческому лицу было сложно это понять.

– Атакуй же меня, адепт. У тебя мало времени, – снова напомнила она.

Я перевёл взгляд на белые губы Софи, потом – на огромные дьявольские (или всё же божественные?) глаза и выдавил:

— Сейчас… секунду. Мне нужно сосредоточиться.

И чтобы сосредоточиться, мне понадобилось не меньше двух минут.

Софи ждала.

Я атаковал её точно так же, как сделал это с Беном Баумом: перенаправил энергию кодо во взгляд, позволяя ему раздвинуть мякоть мышц и кожи жертвы, пронзая кость её черепа, плавно следуя за её мыслями, по каплям собирая их и раскладывая на картины.

— Отлично, — прошептала Софи, почувствовав мою атаку.

Несколько секунд она позволяла мне читать её собственные воспоминания.

И то, что я увидел, плохо поддавалось описанию.

Сначала вместо сцен из жизни Софи я почувствовал жар пламени с едким запахом горелого мяса, оно охватило меня с ног до головы, и посреди кабинета я стоял с ощущением, что меня прямо сейчас сжигали на костре. Потом услышал сдавленные крики и хлюпанье, будто кто-то бил ладонями по воде.

И только после этого перед моим внутренним взором понеслись вереницы картин.

Одна за другой.

И вряд ли я отныне забуду хоть какую-то из них.

Люди, распятые на стене городской ратуши, прикованные металлическими штырями к каменной кладке над кострами, истекающие кровью, вопящие и горящие заживо, сотни людей, цепь полуистлевших и стонущих тел, полыхающая арена пыток и смерти.

Прилюдная казнь времён Великой родовой битвы.

Конец давней эпохи…

Женщины и мужчины, старики и дети – все они горят. И я горю вместе с ними, давлюсь криком, неистово напрягаю руки, приколоченные штырями из дериллия, рву их в прямом смысле слова, стягиваю с мясом и ломаю кости запястий, чтобы выбраться из этого ада.

И выбравшись, соскользываю вниз, на горы трупов, а в голове пульсирует одна и та же мысль: «Будьте прокляты… будьте прокляты, бесславные предатели…».

В следующую секунду я вижу перед собой морду харпага, безволосую и безносую, с бездонными чёрными глазницами, с маленьким круглым ртом, слышу, как в пасти с хлюпаньем перекатывается язык. На лбу харпага белая отметина, на длинном пальце — перстень. Я узнаю его…

Печать Рингов.

И в этот самый миг я клянусь самому себе, что это не конец. Я найду все Пять Печатей, соберу их, я отыщу их даже в аду… И пусть пройдут тысячи лет, погибнут тысячи воинов, падут тысячи государств и тысячи царей останутся без трона, но великая эпоха Пяти Печатей воцарится снова.

Клятва.

Я даю её перед гибнущим городом, перед умирающими в адских муках адептами Фориата, перед жадными глазами монстров, чьё нашествие решило исход битвы. Все они свидетели моего молчаливого обета…

-- А теперь держись, Рэй! – Голос Софи притупил ощущения, выхватил меня из её воспоминаний так резко, что по глазам резанула боль.

Софи применила ментальный эрг.

Ощущение такое, будто часть моего мозга вырвали, сначала расколов череп топором, а потом зарывшись в пульсирующие извилины руками. Сознание потухло…

…очнулся я уже на полу.

Надо мной склонилась Софи, её лицо скрывала вуаль.

– А теперь попробуй то же самое.

– Чёрт, Софи… – Я поморщился, обхватив ладонью лоб, и приподнялся на локте. – Мои мозги будто через мясорубку пропустили.

Софи не обратила на мой бубнёж внимания.

– У нас осталось минут десять, секретарь Чезаро уже переодевается, – сообщила она. – Теперь твоя очередь выставить защиту. Учитывай, что атакующий ментальный чтец пропускает через жертву своё кодо, при этом сам он становится практически беззащитным.

Не дав мне даже подняться, Софи атаковала.

В мои воспоминания она проникла быстро и почти незаметно – лишь при начальном соприкосновении я ощутил нытьё в районе лба, но оно тут же прошло.

– А ты прилично зарабатывал в своё время, – усмехнулась Софи. – Ух, какой хук левой… неплохо. Интересный типаж у этого Рика. Ну надо же… а ты не промах… и все эти люди… неужели они не понимали, что ты мошенник, и продаёшь им поддельную ювелирку?.. А это ты смотришь на «Бэгор-Холл», да? Неплохой выбор, Рэй, у тебя есть вкус. А это кто? Ох, прости… с ней ты лишился девственности… правда, теперь об этом можно забыть…

Вот плевать.

Софи могла копаться в моей старой жизни, сколько угодно, и пытаться меня разозлить – там не было ничего интересного и удивительного.

Волхв тем временем продолжала:

– А Ребекка очень красивая… действительно. И странная… А это что? – Софи вдруг смолкла. В кабинете воцарилась напряжённая тишина. Когда же Софи снова заговорила, её голос переменился. Из чистого и даже задорного он превратился в глухой и старушечий: – Ты видел харпага с отметиной? Он был в Ронстаде? Ты видел его? Рэй, ответь.

Она нависла надо мной, склонилась так низко, что вуаль коснулась моего носа.

– Да, я видел его, как вижу сейчас вас, – ответил я.

И в этот самый момент, когда Софи дала слабину, когда она отвлеклась, полностью погрузившись в моё воспоминание, я решил атаковать.

Действовал, как харпаг: мысленно нащупал кодо жертвы и зацепил его, превращая свою собственную энергию во что-то наподобие когтей хищника, притянул, захватил, завладел чужим кодо и начал бесцеремонно его присваивать и поглощать…

Вот только сил в Софи было настолько много, что меня накрыло ощущение, что я захлёбываюсь в них, и кодо не просто переполняет меня, а рушит телесные границы, выплёскивается наружу.

Мышцы напряглись и заныли. Как и предупреждала Ли Сильвер, моё тело плохо справлялось с полученной силой.

Правда, оказалось, что больно не только мне.

– Ты по-варварски это делаешь, Рэй, будто пытаешь, – прошептала Софи, её хрупкое тело передёрнулось. – А теперь попробуй...

Она не успела договорить.

Я вернул ей забранное кодо, ментально ударил так, что сам почувствовал опустошение, отдав и часть своей силы.

Софи, уж точно, такого не ожидала.

Её отбросило через стол на стеллаж с книгами у задней стены кабинета. Несколько свечей погасло, и в помещении стало ещё мрачнее, чем раньше.

Усыпанная книгами, бумагами и свитками, женщина затихла. Я сел на полу, потом кое-как поднялся на ноги – меня и самого пошатывало после сильнейшей разрядки кодо, да и голова кружилась, пространство вело вбок.

– Софи? – позвал я.

Она пошевелилась, скинула с себя книги и навалилась на стеллаж спиной.

– От изящности ты очень далёк, Рэй, – тихо произнесла она. – Что ж, этим ты мне и нравишься. И не только мне. Тебе бы освоить ещё и остальные искусства… Кстати, скажи, когда на тебя наденут запретные путы?

Я промолчал.

– Рэй? – Голос Софи стал тревожным. – Только не говори, что они уже на тебе…

Она вскочила на ноги в одно движение, её будто подняла невидимая рука. Женщина быстро подошла ко мне.

– Дериллий уже на тебе, да?

При желании она могла легко залезть ко мне в голову и снова прочитать воспоминания, но после моего ментального эрга Софи уже не спешила это делать. Она ждала, когда я признаюсь сам.

Я расстегнул манжету на рубашке, завернул рукав и продемонстрировал Софи запястье правой руки с многослойным браслетом из тонких серебристых пут.

Софи смолкла. И молчала она не меньше минуты.

Я не лез к ней с вопросами.

– Невероятно, – сказала она после долгой и напряжённой паузы. – Говорят, таких волхвов было двое. И за всю свою долгую жизнь я не встречала ни одного из них. Думала, что их не существует… что эту легенду придумали сами волхвы, чтобы хоть как-то запугать тех, кто решил, что дериллий решает всё. Теперь я понимаю, почему Архитектор обратил на тебя внимание. Он, как и Кай, разглядел в тебе энормоса. Да, ты пока слаб, ты практически в зародыше, ещё и в смертном теле…

– Кого он разглядел? – перебил я Софи.

Но та не ответила. Она поспешила к двери, на ходу сообщив быстро и требовательно:

– Поторопись! Секретарь сейчас выйдет. Я знаю, на эту ночь у тебя большие планы, и я помогу тебе отвлечь Чезаро. Затру его воспоминания Туманом. Однако ровно в шесть утра ты должен будешь сидеть на стуле рядом с ним и делать вид, что ничего не произошло, понял? И постарайся не применять кодо, когда на тебе запретные путы. Никаких мутаций особенно. Отвлеки секретаря простым человеческим искушением, за которое ему будет стыдно. Начни сам, а я завершу. Тогда никто ничего не заметит. Государственный обвинитель не так прост, как кажется. Он найдёт, за что тебя задержать, а твоё задержание чревато, Рэй. В городе начнутся волнения, а мир с Лэнсомом и так на волоске. – Софи пронзила меня горящими глазами через чёрные клубы кружева. И добавила веско: – Портал имеет обратную силу по тому же маршруту, ты ведь знаешь об этом? И я надеюсь, ты понимаешь, насколько важно в Ронстаде твоё присутствие. Если ты не вернёшься, город сотрут с лица Земли, как когда-то Фориат. А я видела, как они это делали, и не хочу увидеть это снова.

Увы, благодаря воспоминаниям волхва я тоже видел, «как они это делали».

Но давать обещаний не хотелось.

– Постараюсь вернуться, – был мой сухой и уклончивый ответ. – Спасибо за урок ментальной защиты.

Софи кивнула.

– Теперь я спокойна за твою голову, адепт. Но всё же… постарайся её не потерять.

***

Я появился у номера Чезаро ровно в тот момент, когда секретарь с тетрадью под мышкой открывал дверь и переступал порог комнаты.

И раздражён он был даже сильнее, чем раньше.

– Извините, мистер Ринг, что вам пришлось ждать чуть дольше, – покачал головой он. – Сегодня, похоже, не мой день.

Его правую бровь закрывала тонкая полоса пластыря, а в глазах читалась досада.

– Надеюсь, теперь мы перекусим? – спросил я, делая голос максимально доверительным и дружелюбным.

Но секретарь посмотрел на меня с недоверием.

– Делайте, что хотите, мистер Ринг, я лишь наблюдатель.

Я пожал плечом и направился на второй этаж.

– Тогда заскочим в жилой сектор.

Секретарь устремился за мной.

На пороге комнаты я столкнулся с Хинниганом, злым, как чёрт.

– Тебя Орриван ищет, – высказал он с претензией. – Пока тебя не было, он и Купер все мозги мне выжрали, скоты. Будто я обязан знать, где ты бродишь.

Вот только Дарта и Купера мне сейчас не хватало.

– Где моя сумка? – негромко спросил я у него.

Хинниган махнул себе за спину.

– Вон там, на твоей тумбочке. – И, протолкнувшись между мной и секретарём Чезаро, поспешил удалиться.

Понятно, почему: достав Хиннигана, Дарт взялся за Латье.

– Ты хоть знаешь, кого к вам подселили? – цедил он, нависнув над парнем, когда я вошёл в комнату. – Этот адепт решает судьбу Ронстада, а ты в это время на свои плакатики с девочками пялишься и себя ублажаешь.

Ему вторил Купер:

– Ринга убить могут, а вы с заморышем ушами хлопаете…

Но тут Латье, заметив, кто появился на пороге, мгновенно перенаправил внимание дознавателей и указал пальцем на меня.

– Вон он! А теперь заглохните, достали.

Дарт и Купер обернулись. Они не сказали ни слова, пока я шёл к тумбочке, а лишь молча следили за каждым моим движением. Секретарь остался в коридоре у двери, поэтому пришлось оставить её открытой.

Я взял сумку и только после этого сказал:

– Не суетитесь. В охране я не нуждаюсь.

Дарт нахмурился, оглядев меня с недовольством и явно оставаясь при своём мнении. Зато Купер поспешил разрядить обстановку:

– Вообще-то, мы по случаю твоего заселения хотели устроить попойку…

– Попойка – сильно сказано. Пива выпить просто, – поправил его Дарт. – Мы тут обнаружили лазейку в подсобку бармена в зале торжеств.

– А чего сразу-то про пиво не сказали? – уставился на них Латье.

– Потому что тебя оно не касается, – поморщился Купер. – В следующий раз, когда будешь с Одзаки дружбу водить, подумай об этом.

Латье тоже поморщился, но ничего не ответил.

Я молча ткнул большим пальцем в сторону двери, давая парням понять, что в коридоре находится секретарь, и он всё слышит.

– Ну тогда перенесём попойку до лучших времён, – закивал Купер.– И, вообще, мне мама говорила, что алкоголь – это плохо.

– А ты куда? – спросил у меня Дарт.

– Парни, чёрт… вам какая разница? Мне уже есть, кому отчитываться за каждый свой шаг, – буркнул я и, наклонившись к уху Дарта, тихо добавил: – Проследи, чтобы в ближайший час ни одна живая душа на третий этаж не проходила.

Дарт прищурился, с тревогой оглядел моё лицо, на пару секунд задумался и, наконец, кивнул. Я хлопнул его по плечу и вышел из комнаты.

По дороге секретарь вдруг решил выспросить меня о семье.

– Мистер Ринг, как вы относитесь к своему дяде Фердинанду и его сыну Георгу?

– А что вы конкретно хотите знать? – уточнил я, не сбавляя шага и направляясь в сторону третьего этажа. – Наверняка, хотите поговорить о том, что это я пытался Георга отравить, да? Или о том, что дядя меня ненавидит? Может, о том, что в своей собственной семье я изгой?

Уже на лестнице Чезаро остановился и сделал короткую заметку в тетради.

– Считаете меня самозванцем? – спросил я у него.

Секретарь закрыл тетрадь и покачал головой.

– Лично я так не думаю, мистер Ринг, но мне предписано удостовериться.

– Ну и как? – Я холодно улыбнулся. – Похож я на Теодора?

– По манере общения – похожи… но не всегда, уж простите.

– Люди меняются, мистер Чезаро.

Секретарь не ответил. Он опять открыл тетрадь и сделал ещё одну пометку.

Я не стал его дожидаться и зашагал по ступеням на третий этаж. По пути нам встретился Бернард с пустым подносом в руках. Камердинер не обратил внимания ни на меня, ни на секретаря, будто прошёл мимо пустого места.

Но в моей голове прозвучало короткое:

– Всё готово. – И Бернард с невозмутимым видом проследовал вниз.

– Так куда мы всё-таки идём, мистер Ринг? – поинтересовался секретарь, догоняя меня уже в коридоре третьего этажа.

– Я же вам сказал, что хочу перекусить, – ответил я с раздражением. – Ну сколько можно повторять?

– На третьем этаже нет столовой, – прищурился секретарь.

Я остановился перед огромной двустворчатой дверью, ведущей в общий зал для торжеств, и повернулся к мужчине.

– Не хотелось бы это произносить, но вы вынуждаете: у меня есть некоторые привилегии, секретарь Чезаро. В конце концов, я внук императора. Вы понимаете, о чём я? В этой школе, на первый взгляд, все равны, но я… хм… я немного ровнее. У меня спецобслуживание. Вы ведь видели Бернарда с подносом и не сделали никаких выводов? И после этого вы считаете себя аналитиком Суда?

Чезаро не стал больше допекать меня вопросами.

Он слишком устал быть бдительным, поэтому согласно кивнул, вытянул тетрадь из-под мышки и черкнул в ней карандашом. Уверен, произнесённая мной фраза полностью соответствовала тому, что бы мог сказать настоящий Теодор Ринг.

Что ж.

Я никогда не бывал в зале для торжеств, но сейчас мне придется делать вид, что я хожу сюда постоянно.

– Прошу. – Смерив секретаря многозначительным взглядом, я повернул дверную ручку.

***

Это было огромное помещение в зелёно-голубых тонах.

Стены и потолок украшали традиционные фрески с изображением Великой Родовой битвы: воины-адепты, молнии, огненные шары, обнажённые мечи…

Невысокая сцена с голубым тяжёлым занавесом располагалась у противоположной стены; справа блестела барная стойка из лакированного белого дерева; слева высились окна с зелёными стёклами-мозаиками. На потолке вместо привычных люстр висели осветительные сферы, источающие холодный голубоватый свет и охваченные синими молниями. Такие же сферы я видел в тренировочном зале в подвале-убежище Сильвер.

Я ожидал, что зал будет заставлен столиками, как, например, было в банкетном зале в особняке Орриванов, но здесь всё оказалось иначе.

Посередине стоял лишь один-единственный столик, зато сервирован он был по-королевски (правда, его роскошный вид вызвал во мне тревогу: я ведь не знал даже, как пользоваться всеми этими вилками и ножами).

На столе ждал ужин.

Причём, на двоих.

Я бегло оглядел стол. По виду разгадал рыбу, цыплёнка и странного вида суп. Ещё были салаты, пирожные, напитки в нескольких графинах, что-то, похожее на котлеты, закуска в виде улиток… да всего и не перечислить.

– Действительно, спецобслуживание, – пробормотал рядом Чезаро.

– Располагайтесь, – улыбнулся я ему, махнув рукой в сторону стола.

Причем так радушно и по-хозяйски, будто это был мой личный замок и мой личный зал для торжеств.

Секретарь покосился на еду.

– Извините, мистер Ринг, но я на службе.

– Странный вы какой-то, – усмехнулся я. – Бернард приготовил ужин не только для меня, но и для вас. Камердинер он догадливый. Понимает, что вы тоже человек и можете быть голодны. Или вы думаете, что я вас отравить собираюсь? Ну-у… это было бы глупо с моей стороны. Я всеми силами пытаюсь тюрьмы избежать, а никак не наоборот.

Чезаро замялся.

– Если только немного.

Я повесил сумку на спинку стула, расположился за столом и со вздохом оглядел секретаря.

– Вы лобстеров хоть пробовали?

(Я кое-как вспомнил это слово – слышал его от Шона Ривера, своего приятеля с Рынка Нищих, и, если честно, даже не представлял, как выглядели лобстеры, зато знал, что эти твари стоили так дорого, что никто из Речного квартала не мог их себе позволить).

– Лишь однажды, – ответил Чезаро, усаживаясь за стол напротив меня и оглядывая блюда (наверняка, искал тех самых лобстеров).

Я выставил указательный палец.

– Постойте-ка, кое-чего не хватает. – Я неторопливо поднялся и направился к бару.

Зашёл за барную стойку, пробежался глазами по стеллажу с алкоголем.

Ту самую бутылку виски – с серебристой этикеткой, из воспоминаний Чезаро – я обнаружил на верхней полке. Разглядев знакомую бутылку в моих руках, секретарь замотал головой.

– Нет-нет, мистер Ринг. Я не буду. Я на службе.

– Как хотите, – пожал я плечом и уже собрался вернуть её на место.

Но Чезаро вдруг обронил, как бы невзначай:

– Ну… если только чуть-чуть. – И добавил, оправдываясь: – Устал, как собака. И день нервный.

Я понимающе кивнул.

– Льда только нет.

Вместе с бутылкой я прихватил два чистых стакана, что рядком стояли под барной стойкой, и снова уселся за стол. Откупорил виски, плеснул в стаканы. Один подал секретарю, второй взял сам.

Чезаро посмотрел на виски, потом – на меня, потом – снова на виски.

– Я понимаю, мистер Ринг, вы пытаетесь быть радушным, насколько это возможно в данных обстоятельствах, но я хочу, чтобы вы знали: моя аналитика будет объективной в любом случае.

Я коротко хохотнул.

– Нисколько не сомневался. Это всего лишь аперитив перед ужином.

– Не советовал бы злоупотреблять в вашем возрасте, – сказал Чезаро.

– Я ещё и прямо в школе это делаю, представляете? – Я сделал крупный глоток из стакана.

После грязного рома элитный виски показался мне чуть менее крепким, но не настолько, чтобы никак на меня не повлиять. По глотке прокатилась волна обжигающего спирта, окутала жаром желудок.

Чезаро боролся с собой недолго.

Через несколько секунд он тоже отхлебнул из стакана, потом ещё пару раз. Прикрыл глаза, смакуя любимый вкус виски… и больше их не открывал.

Он всхлипнул и обмяк, руки упали вдоль тела, голова завалилась вперёд – Софи сработала именно так, как я и ожидал.

Отлично.

Поднявшись из-за стола, я плеснул в стакан Чезаро ещё немного виски, потом поспешил к бару и вылил часть напитка в раковину, оставив в бутылке чуть меньше трети. Бутылку вернул на стол и поставил рядом с секретарём. Расковырял вилкой рыбу и цыплёнка, пару ложек салата положил Чезаро на тарелку, себе – странного вида котлету.

Для имитации трапезы этого было вполне достаточно.

Теперь настало время для другого дела.

Я открыл сумку и нашарил в кармане скомканных спортивных брюк склянку с порталом. Потом запер двери зала изнутри и отошёл подальше от стола, повернувшись лицом к стене. Кинул прощальный взгляд на баночку с чёрной жидкостью и мысленно прорисовал маршрут.

Через несколько секунд жидкость стала серой – портал вобрал указанный путь.

Я облизал пересохшие губы, задержал дыхание и швырнул склянку прямо в стену.

Послышался скрежет, по стене поползли, заискрились чёрные молнии, зал наполнился вонью канализации, и в стене раскрылась пульсирующая теменью бездна.

На переход у меня было секунд пять-семь.

Я шагнул к стене. И тут краем глаза заметил шевеление у бара.

– Рэй! Ты свалить решил, что ли?! – прокричали оттуда.

Я машинально повернулся на крик.

Ко мне неслись двое: Дарт Орриван и Ральф Купер – и до меня им оставались считанные метры.