Адъютант императрицы

– Теперь уходи, мой друг, оставь меня одну, мне нужно работать. Там, в моей уединенной хижине, я живу для любви, а здесь принадлежу государству. Для того чтобы удержать быстрый бег истории, ежедневно совершающий головокружительный путь, необходимо иметь светлый взгляд и твердую руку. Здесь я должна положить основание нерукотворному памятнику для себя.

Последние слова императрица произнесла с улыбкой на губах, но тон ее голоса был серьезен, почти торжествен.

Потемкин поцеловал ее руку и невольно поклонился особенно почтительно.

«Екатерина представляет собой какую-то бездну – думал он, направляясь в свою квартиру с низко опущенной головой. – Только думаешь, что добрался до дна бездны, как снова проваливаешься в бездонную глубину. Как мало места уделяет императрица женщине. Победит ли когда-нибудь женщина императрицу? Нет, этого, вероятно, никогда не будет. На нее нужно действовать чем-нибудь другим. Главное место в ее жизни занимает честолюбие. Она последует за тем, кто представит ей самую заманчивую цель для удовлетворения этого ненасытного чувства».

Оставшись одна, Екатерина Алексеевна сидела некоторое время неподвижно как бы погруженная в мечты, затем провела рукой по лбу, покачала головой и позвонила в маленький золотой колокольчик, стоявший на письменном столе.

– Генерал Сергей Семенович Салтыков здесь? – спросила она вошедшего лакея.

– Да, генерал ждет ваших приказаний, ваше императорское величество.

– Попросите его сюда! – приказала императрица.

Через несколько секунд в кабинет государыни вошел Салтыков. Он происходил из древнего дворянского рода бывшего в свойстве с домом Романовых еще до восшествия на престол Петра Великого. Некоторое время Сергей Семенович состоял при дворе Петра Федоровича, но слухи о его близких отношениях с великой княгиней заставили императрицу Елизавету Петровну воспретить ему пребывание в столице. Сначала он был послан в Стокгольм, чтобы сообщить о рождении великого князя Павла Петровича, там он оставался некоторое время в качестве посланника, а затем, вернувшись в Россию, служил в армии, находившейся вне Петербурга. Ни Петр Федорович, ни Екатерина Алексеевна не позаботились о том, чтобы вернуть Салтыкова ко двору, несмотря на хлопоты его родственников. Единственным доказательством того, что императрица не забыла старого друга служило то обстоятельство, что она взяла сына Сергея Семеновича к себе, так как мальчик рано лишился матери, и тщательно следила за его воспитанием.

Генерал Салтыков казался гораздо старше своих лет, несмотря на то, что был когда-то самым блестящим кавалером при дворе Елизаветы Петровны. Его гибкая, стройная фигура как будто одеревенела в прямой военной выправке благородные черты лица настоящего славянского типа, погрубели и загорели от солнца и ветра. Прекрасные, выразительные глаза хотя и не потеряли молодого блеска, но смотрели холодно и равнодушно.

В волосах, причесанных по-военному и слегка напудренных, виднелась седина.

Генерал Салтыков вошел к императрице со спокойно почтительным лицом, как бы ожидая от нее лишь служебных приказаний.

Екатерина Алексеевна долго молча смотрела на друга своей юности, стараясь воскресить в памяти давно прошедшее. Ее лицо приняло грустное выражение; протянув генералу руку, она проговорила тоном сердечной теплоты:

– Я очень рада, Сергей Семенович, видеть тебя, моего старого друга, напомнившего мне былое время, в котором, несмотря на многие страдания, было нечто такое, что ничто не может заменить на свете, то есть молодость и юные надежды.

– Надежды вашего императорского величества оправдались блистательнее, чем можно было тогда ожидать, – возразил Салтыков, как бы не замечая протянутой руки государыни. – Если моей ничтожной особе не удалось раньше воскресить в вас эти приятные воспоминания, то, во всяком случае, не моя в том вина. Императрица была мало милостива к своему преданному другу, – с горечью прибавил он, – она позабыла того, кто со всем пылом юношеского сердца делил горести и радости великой княгини.

– Разве я не доказала вам, Сергей Семенович, что не забыла вас, взяв к себе вашего сына? Верите мне, что я всеми силами стремилась заменить ему мать, – возразила Екатерина Алексеевна.

Салтыков с улыбкой пожал плечами.

– Признаю высочайшую милость вашего императорского величества, – холодно ответил он, – и приношу вам за это величайшую благодарность.

– Не правда, Сергей Семенович, вы не приносите мне никакой благодарности! – воскликнула Екатерина Алексеевна, – вы сердитесь на императрицу, которая только благодаря сыну вспомнила об отце, бывшем когда-то ее другом. Однако вы неправы.

– Подданный всегда неправ, когда осмеливается в чем-нибудь упрекнуть своего властелина! – иронически заметил Салтыков.