Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр

Мы также часто ездили в Судак, где тоже были у нас виноградники, и так как Саук-су на Судакской большой дороге, то из проезжающих в Судак иные заезжали к нам. Тихо и мирно прошла первая зима; казалось, что все были счастливы. Мы, дети, по крайней мере веселились и наслаждались сельскою жизнью; все нас занимало; часто вечера проводили в танцах; даже бывали детские маскарады. Нас, детей, было много; казалось, что и родители наши не скучали, и в этой глуши наше веселье было им единственное развлечение, но более всех оживлял нас маленький братец, который был очень мил и забавен и удивительный красавчик. Он чрезвычайно любил музыку, и хотя был по другому году, но умел отличить, когда играли, что ему нравилось, и тогда начинал прыгать на руках няни. Нянею его была прежняя его кормилица, Домна Аксеновна, жена дворецкого Филиппа Андреева, верная и преданная женщина старого времени, любила нас всех как родных; родители мои очень ее уважали. По вечерам отец мой всегда сидел в гостиной с нами; я помню даже, что в Николаеве обыкновенно садился возле матушки и занимался делами, не развлекаясь разговорами окружающих его, но часто уходил в залу и, прохаживаясь по комнате, казалось, углублялся в размышления; может быть, и в это время занимали его какие-нибудь дела, но я знаю, что у него было обыкновение всегда давать себе отчет, каждый вечер, с пользою ли он провел этот день. Поверяя свои действия и чувства, он мысленно спрашивал себя, «не потерял ли я минуты без пользы?». Даже лишний час сна он считал потерею времени и, когда был молод, приказывал человеку окачивать ему голову холодною водою, если в назначенный час он не мог сам проснуться. Желая и нас приучить следовать его примеру, он заставлял нас писать ежедневно журнал, который не требовал подавать ему, но для того, чтобы мы сами себя поверяли. Родители вели нас так, что не только не наказывали, даже и не бранили, но воля их всегда была для нас священна. Отец наш не любил, чтоб дети ссорились и, когда услышит между нами какой-нибудь спор, то, не отвлекаясь от своего занятия, скажет только: «Le plus sage-cede*», * Самый умный — уступает и у нас все умолкнет.

VIII

Прошла первая зима, открылась весна, наступило и лето— все шло хорошо и благополучно. Все наши сельские занятия — прогулки по лесам, полям, лугам, работы в виноградниках, сбор разных плодов, орехов и ягод в наших садах — приносили нам большое удовольствие; помогая нашими детскими руками садовникам и работникам, унося из сада домой мешочки и корзинки с фруктами, по нашей силе, мы, как нам казалось, тоже были полезны.

К началу второй зимы все понемногу стало изменяться. Наша гувернантка и домашний доктор занемогли лихорадкой и нас оставили; г-жа Гаке принуждена была ехать к замужней дочери; тетушка и дядюшка Мадекс скончались от нервной горячки. Эта потеря оставила очень грустное впечатление, особенно матушке. Дети их впоследствии уехали к тетушке Партридж, которая, желая их сделать своими наследниками, взяла их к себе. При нас остались только тетушка Анна Семеновна и дочь г-жи Гаке. Потом начали доходить до нас слухи о появлении разбойников в соседних лесах, смежных с нашими, о грабеже и нападении, наконец найдено было тело убитого татарина на дороге, недалеко от Саук-су; наехала полиция производить следствие, удвоили у нас караул по ночам, дали сторожам ружья и трещотки. Раз было маленькое нападение на наш скотный двор, который находился близ леса и довольно далеко от селения; похититель кур постращал нашего скотника, что скоро они доберутся и до нас. Однажды вечером мы услышали трещотку караульного; все побежали на место тревоги и воротились со смехом, узнав, что захватили человека, пробиравшегося к мельнице, который оказался одним из бывших наших каменщиков; он притворился пьяным, и его отпустили. Вследствие всех этих беспокойств отец мой решился ехать в Симферополь и объяснить об этом губернатору; нам прислали трех казаков. Из Симферополя вскоре матушка получила известие от отца моего, что государь Павел Петрович скончался и что отец желает ехать в Петербург, служить молодому царю^{66}. Матушка и тетушка так обрадовались, что сейчас начали укладываться, и когда отец возвратился, все было готово к отъезду; и с радостью все отправились в мае 1801 года. Лет пять после того мы узнали, что когда отец мой искал работников для постройки дома в Саук-су, то к нему явился разбойничий атаман со своею шайкою, скрывавшийся несколько лет в тех отдаленных местах от преследований полиции, и, занимаясь у нас работою, они избавлялись от подозрений. Когда атаман шайки был пойман, многие в Херсоне ходили смотреть его, и мадам Гаке тоже любопытствовала, пошла с другими городскими дамами взглянуть на него, и этот разбойничий атаман оказался подрядчик наш, Кашин! Она узнала его, и он ей признался во всем и сказал, что он никогда бы не сделал нам никакого вреда.

Архив семьи Мордвиновых