Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр

В 1806 году, вскоре по приезде нашем в Москву, один из приятелей отца, московский житель, князь Гагарин, заехал к нам и уговорил его ехать с ним в дворянское собрание^{74}

, по случаю объявления о наборе милиции^{75}

; на другой день из любопытства и мы поехали туда же, на хоры, где собирались все московские дамы. В большой зале собрания были расставлены столы; за каждым столом сидели члены каждого уезда. Зала и хоры были наполнены. Когда мы взошли на хоры, осматривая залу, мы увидели пред собою все собрание московских дворян, но главный предмет нашего внимания был отец наш. В собрании были некоторые, знавшие его лично, но многие знали его только по общей молве и желали видеть его. Смотря на него, нельзя было не чувствовать, что в нем было нечто отличное: осанка благородная, взор, полный ума и проницательности; на лице его изображалась вся доброта и чистота его души. Во второе собрание отец мой заметил особенное внимание публики; около него собирались кружки, что было неприятно ему; относя это к пустому любопытству и чтобы избегнуть этого, он удалился в другую комнату, но и туда последовали за ним; наконец он ушел в третью. В отсутствие его мы слышали в зале собрания частое громкое повторение публикою его имени, но не знали тому причины. После оказалось, что один из самых значительных московских дворян, желая быть избранным в начальники ратников, противился избранию моего отца в это звание, но публика, не умолкая, повторяла: «Мордвинова!» Когда посланный от дворян отыскал его, то объявил, что все дворянство просит его возвратиться в залу, потому что все единогласно избирают его начальником ратников всей Московской губернии; на это отец мой отвечал, что он не имеет никакого на то права, так как он не московский дворянин, но что благодарит за честь, которую делают ему; Вторично посланный просил его возвратиться в собрание и не отказывать выбору дворянства; тогда отец мой последовал за ним в залу, и нам было очень чувствительно видеть, как он подходил ко всем столам и с каким почтением все принимали его благодарность.

Выборы продолжались; занялись формированием ратников, но, по случаю вскоре последовавшего заключения мира с Наполеоном^{76}

, милиция была распущена. Этот выбор столь лестен бы отцу моему, что он сохранил о нем самое приятное воспоминание, и когда впоследствии ему приходилось одеваться в мундир, то он всегда с удовольствием надевал мундир милиции.