Адмирал Нельсон. Герой и любовник

Паркер, разумеется, нанесенного оскорбления не забыл, а потому в дальнейшем делал все возможное, чтобы отомстить своему дерзкому заместителю.

Почему Нельсон поступил сколь вызывающе, столь и неразумно? Однозначного ответа на это биографы не дают, однако можно предположить, что в его отказе была обида за то, что не его, а Паркера назначили командовать флотом. Помимо этого Нельсон не уважал своего нового начальника, не без оснований считая его совершенно негодным к настоящей морской войне.

В марте 1801 года пал кабинет Уильяма Питта Младшего и премьер-министром Англии стал Эддингтон. Кресло первого лорда Адмиралтейства вместо ушедшего в отставку Спенсера занял давний наставник и друг Нельсона адмирал Сент-Винсент. К себе в Адмиралтейство граф забрал и капитана Трубриджа. Нельсону никто никаких предложений не делал, да он, вероятнее всего, туда и не рвался. Если о чем и мечтал Нельсон, так это о должности главнокомандующего, дающей право на полную самостоятельность в действиях. Однако и здесь граф Сент-Винсент ничем помочь Нельсону не мог, так как для отставки Паркера и назначения Нельсона не имелось никаких оснований. Любые действия вызвали бы неминуемый скандал, ведь у Паркера тоже имелись связи, и весьма немалые.

В свое время, определяя Паркера начальником Нельсона, граф Спенсер высказался так:

— Этим назначением я уравновешиваю азарт и экспансивность Нельсона спокойствием и дисциплинированностью Паркера!

В британской военно-морской среде, однако, на сей счет говорили несколько иначе:

— Идея назначить Нельсона в подчинение Паркеру равнозначна упряжке из двух лошадей, в которой скаковая лошадь поставлена позади престарелого деревенского мерина!

Сэр Хайд Паркер представлял собой определенный образец британского адмирала. Из числящихся в то время в официальном списке ста двадцати адмиралов (не говоря уже о простых офицерах) многие пытались подражать в своей службе «счастливчику» Хайду.

Вице-адмиралу Хайду Паркеру шел шестьдесят первый год. Он был вдовцом, имел трех взрослых сыновей и обладал прекрасным здоровьем. Пследние годы Паркер служил в Вест-Индии. Там вверенные ему капитаны сумели захватить 453 приза, в результате чего их начальник составил себе состояние в 200 тысяч фунтов[22], что было по тем временам просто фантастически много. Причем это были «живые» деньги, а не вложенные в недвижимость, плантации и тому подобное. При этом весь этот громадный капитал практически сам приплыл вице-адмиралу в руки. Ибо за все время своей службы на Ямайке Паркер ни разу не выходил в море, а, сидя во дворце, только успевал подсчитывать свои дивиденды.

При Паркере на Ямайке расцвел фаворитизм. Вице-адмирал любил деньги неистово, а потому капитаны, делившиеся со своим командующим щедро, получали право на дальнейшие крейсерства в богатых призами районах. Те же, кто поступал по закону, прозябали в бездействии, а следовательно, и в нищете. Финансовый успех Паркера вызывал восхищение, зависть и желание повторить его «подвиг» у многих, но на флоте было много и обиженных на «счастливчика Хайда», и просто презиравших его за неуемную жадность. К последним относились прежде всего адмиралы и офицеры боевых эскадр. Разумеется, к таковым относился и Нельсон.

Сам Паркер не без гордости говорил о себе:

— Я настолько удачлив, что могу легко превращать в «золотой галеон» последнюю рыбачью фелюгу! При этом мой девиз: «Осторожность, осторожность и еще раз осторожность!»

В самый разгар подготовки флота к походу главнокомандующий неожиданно для всех надумал жениться. Избранницей его стала 18-летняя дочь вице-адмирала Онслоу. И в глазах старика Онслоу, и в глазах самой избранницы возраст жениха с лихвой компенсировался его богатством. Свадьба только что состоялась, и «молодой» муж не утруждал себя служебными заботами, как и не горел особым желанием отправиться в холодные воды Балтики.

Вся тяжесть подготовки кораблей к плаванию легла на плечи Нельсона. Он воспринял это безропотно, как само собой разумеющееся. В отличие от Паркера Нельсон торопился как можно скорее выйти в море. Новому первому лорду графу Сент-Винсенту он пишет: «Время, мой дорогой лорд, наш самый лучший союзник, и я надеюсь, что мы им не пренебрежем».